Просто вдвоем - [9]
В день похорон я проснулся от шагов в коридоре: папа ходил взад-вперед мимо моей двери. В комнате было еще темно, я лежал не шевелясь и почти не дышал. По звуку можно было понять, что в родительской спальне открывались и закрывались створки шкафов, выдвигались и задвигались ящики комода. Потом в коридоре опять послышались шаги. Это повторялось снова и снова. Через час дверь в комнату родителей захлопнулась.
Отец перебрался на первый этаж. По негласной договоренности та страшная спальня с тех пор оставалась запертой и никто туда больше не входил.
Синди часто заглядывала проведать нас с отцом. Приносила еду, пыталась подбодрить. Обычно с ней приходил Чарльз или Коул – их старший сын, который вечно все говорил не так (не важно, что другие произносили то же самое).
– Жалко твою маму, – сказал он, усаживаясь рядом на мою кровать и беря в руку пульт.
Я кивнул и уставился в экран: мы с Коулом наперегонки понеслись по какой-то известной улице (ее названия я не вспомнил), круша мусорные баки, деревья и встречные машины. Изредка нам попадался неудачливый пешеход. Я старался объезжать людей, а Коул специально в них целил, особенно если за игрой наблюдала маленькая Карли. Каждый раз, когда его автомобиль выезжал на обочину и сбивал скейтбордиста, она принималась голосить: «Ты убил ребенка! Ты убил ребенка нарочно!»
Я прощал Коулу и эти выходки, и слова, которые он повторял за другими, потому что ему было десять лет и он держался со мной так же, как раньше. Из всех, кого я знал, он один не поменял своего отношения ко мне.
Однажды утром я вышел из комнаты и спустился по лестнице, услышав приглушенные голоса внизу. Синди и папа пили кофе на кухне. Говорили они тихо, и тем не менее в коридоре все было прекрасно слышно:
– Рэй, ему нужна помощь.
Я сразу понял, что речь идет обо мне. Синди всегда шутила, что охотно обменяла бы двух своих родных сестер на мою маму, которая была ей сестрой настоящей. Поэтому и ко мне она относилась как тетушка, которая знает племянника с первого дня его жизни, обращается с ним как со своим питомцем и во всем норовит поучаствовать.
Отец довольно долго молчал, а потом ответил:
– У Лэндона богатое воображение, ты же знаешь. Он, черт возьми, только и делает, что рисует. Не думаю, что из-за нескольких набросков нужно вести его к мозгоправу…
– Рэй, я наблюдала за твоим ребенком – за вашим с Роуз ребенком – с тех самых пор, как он впервые взял в руки карандаш. Конечно же, я знаю, что он всегда так самовыражался. Но точно тебе говорю: то, что он рисует сейчас, – это совсем другое. Это пугает…
– А чего ты ждала, черт возьми? – прошипел отец. Теперь замолчать пришлось Синди. Он вздохнул: – Извини, Син. Но… мы сами во всем разберемся. Нам не хочется говорить на эту тему. Когда я думаю о той ночи… – Он осекся. – Я не стану заставлять его об этом разговаривать.
За словами отца я расслышал то, о чем он умолчал: ему не хотелось выслушивать мой рассказ о случившемся.
Но он был прав. Мне действительно не хотелось об этом разговаривать.
– Рэй, он замыкается в себе. Он почти все время молчит. – В голосе Синди послышались слезы.
– Ему тринадцать лет. В этом возрасте многие бывают неразговорчивы.
– Если бы он и раньше так себя вел, я бы согласилась, что все нормально. Но это не его случай. Он был веселым и общительным мальчиком. Я смотрела на него и на Роуз и надеялась, что, может быть, и у меня вырастут сыновья, которые в тринадцать лет не перестанут разговаривать со мной, смеяться и целовать меня, уходя в школу. Нынешнее состояние ненормально для Лэндона, и возраст тут ни при чем.
Папа снова вздохнул:
– Его мать умерла. Откуда взяться нормальному поведению? – (Синди шмыгнула носом, и я понял, что она плачет.) – Давай не будем больше об этом. Я очень ценю вашу с Чарльзом поддержку… но я просто не могу…
– Может, я подыщу хорошего доктора и сама отведу Лэндона к нему, а ты не участвуй, если не хочешь…
– Нет. Пока не надо. Дай ему время.
– Но…
– Синди.
Мне была хорошо знакома эта отцовская интонация, означавшая «я все сказал». Когда мне хотелось чего-то запретного, решающее «нет» всегда оставалось за папой. Он говорил: «Лэндон» – и хмурил брови. После этого я понимал, что спорить бессмысленно.
Максфилды и Хеллеры праздновали День благодарения вместе еще до моего рождения. Эту традицию никогда не нарушали, несмотря на то что после защиты диссертаций пути моего отца и Чарльза разошлись: папа решил уйти из университета и работать в правительственной организации, а Хеллер получил место на кафедре в Джорджтауне. Когда я родился, обе семьи поселились в пределах вашингтонской кольцевой в двадцати минутах езды друг от друга: они в Арлингтоне, мы в Александрии.
В тот год День благодарения должен был праздноваться у нас. Но планы изменились. Мы с отцом сели в машину и поехали к Хеллерам, мысленно проклиная рождественские песенки, которые звучали по радио. Ни он, ни я не пошевелились, чтобы переключить канал.
Мама любила праздники. Всякие. Сопутствующий им коммерческий бум ее не раздражал. В феврале она пекла печенье в форме сердечек; в июле, охая и ахая, восторгалась фейерверками; затем подхватывала рождественские мелодии, звучавшие в эфире, даже если до Рождества оставалось еще много недель. Теперь я стискивал зубы при мысли о том, что больше не услышу ее голос. У меня подводило живот: организм отказывался принимать ужин, который нам предстояло без мамы разделить с Хеллерами.
Жаклин мечтала о консерватории, но вслед за своим возлюбленным поступила в обычный колледж. Платой за самопожертвование была черная неблагодарность — бойфренд вдруг порвал с девушкой и пустился во все тяжкие. Отвергнутая Жаклин впадает в глухую тоску и запускает учебу. И как будто мало этих бед, ее пытаются изнасиловать на вечеринке в студенческом общежитии. К счастью, на помощь вовремя приходит симпатичный незнакомец с крепкими кулаками.Оказывается, этот парень, Лукас, учится с ней на одном курсе. И тайно влюблен в нее.
Девушка, которая верит, что доверие часто не оправдано, обещания существуют для того, чтобы их нарушать, а верность - это иллюзия. Парень, который верит, что правда - понятие относительное, ложь скрывает невыносимую боль, а вина преследует нас вечно.Поможет ли им то, что они найдут друг в друге, подтвердить или опровергнуть их выводы?Когда Жаклин, вместе со своим парнем, поступает в колледж, который выбрал он, то меньше всего она ожидает их разрыва через два месяца, после начала второго курса. После двух недель пребывания в шоке она просыпается со своей новой реальностью: у нее нет парня, она учится в университете штата, вместо музыкальной консерватории, старые друзья ее игнорируют, и впервые в жизни она проваливает предмет.Уходя в одиночку с вечеринки, Жаклин переживает нападение парня из братства ее бывшего.
Рон Морис был для меня целым миром, который он из раза в раз переворачивал с ног на голову. Он никогда не давал мне надежды, ничего не обещал и не позволял думать о том, что между нами может быть что-то большее. Но разве сердцу нужно позволение? Разве оно нуждается в обещаниях? Достаточно взгляда. Слова. Жеста. Тогда оно воспаряет и несётся навстречу любимому с утроенной скоростью. Содержит нецензурную брань.
Хотите знать, кто самый раздражающий мужчина на свете? Николас Донован. Самодовольный подонок, который считает, что все в этом мире крутится вокруг него. И даже я. Что ж, придется преподать урок этому болвану, чтобы он понимал, что не только мужчины умеют грязно вести бизнес. Не влюбиться бы по дороге… Содержит нецензурную брань.
Что делать, когда твоя родственная душа женат на твоей лучшей подруге? Если ты Кейт Эванс, то ты сохранишь дружбу со своей подругой Рейчел, привяжешься к ее детям и похоронишь свои чувства к ее мужу. Тот факт, что Шейн — военный, и часто находится вдалеке? — помогает, но когда случается трагедия, все меняется. После того как Рейчел, беременная в четвертый раз, погибает в автомобильной аварии, а ребенок чудом выживает, Кейт меняет всю свою жизнь, чтобы разделить родительские обязанности. Затем на первой годовщине смерти Рейчел, Кейт и Шейн находят утешение друг в друге на одну ночь, о которой оба сожалеют. Шейн зол на протяжении года, а сейчас к этому добавляется и чувство вины за то, что он переспал с лучшей подругой своей жены и ему понравилось это… ему понравилась она.
Всем, кого это касается,Было легко назвать нас запретными и тяжелее — родственными душами. Тем не менее, я верила, что мы были и тем и другим. Запретные родственные души.Когда я приехала в Эджвуд, Висконсин, я не планировала найти его. Я не планировала появиться в баре «У Джо» и почувствовать, что музыка Дэниела взбудоражит мои эмоции. Я понятия не имела, что его голос заставит мою боль забыть свою собственную печаль. Я понятия не имела, что мое счастье запомнит свое собственное блаженство.Когда я начала последний год в своей новой школе, я не была готова звать его мистер Дэниелс, но иногда в жизни правильные события приходятся на совершенно неправильное время.Наша история любви не только о физической связи.Она о семье.
Миранда выросла среди полок книжного магазина своего эксцентричного дяди Билли, решая загадки, которые он для нее придумывал. Но когда девочке исполнилось двенадцать, дядя поссорился с ее мамой и навсегда исчез из их жизни. В следующий раз она слышит о нем уже шестнадцать лет спустя: Билли умер и оставил ей «Книги Просперо», находящиеся на грани банкротства. После того как Миранда возвращается в Лос-Анджелес и входит в магазинчик уже как его владелица, она начинает находить подсказки: между страниц романов, в запертых ящиках квартиры дяди и даже в самом названии магазина.
История девушки с большим и тяжелым грузом за плечами. Ни в коем случае не из робкого десятка. Переезжает во Францию. Новая школа давалась нелегко. Но все же, она ищет свое счастье, но ее тянет на дно прошлое, которое она не может забыть. У ее маленького и когда-то открытого сердечка еще не зажили раны от предательств и издевок… Она старается выживать и возможно побеждает в этой неопределенной войне.
В маленьком процветающем городке Новой Англии всё и все на виду. Жители подчеркнуто заботятся о внешних приличиях, и каждый внимательно следит за тем, кто как одевается и с кем встречается. Эмма Томас старается быть незаметной, мечтает, чтобы никто не обращал на нее внимания. Она носит одежду с длинным рукавом, чтобы никто не увидел следы жестоких побоев. Эмма заботится прежде всего о том, чтобы никто не узнал, как далека от идеала ее повседневная жизнь. Девушка ужасно боится, что секрет, который она отчаянно пытается скрыть, станет известен жителям ее городка.
Профессор Габриель Эмерсон вступил в страстные, хотя и тщательно скрываемые, любовные отношения со своей бывшей аспиранткой Джулией Митчелл. Отправившись с нею в романтическое путешествие по Италии, он обучает ее телесным наслаждениям и дарит мгновения чувственного восторга.Счастливые влюбленные возвращаются домой, не ведая, какие испытания им приготовила судьба. Как отреагирует Джулия на встречу с бывшей любовницей Габриеля, которая всеми правдами и неправдами мечтает вернуть его? Как поступит он, когда его любовь обвинят в подлоге? Повторит ли судьбу Данте? Или будет сражаться за то, чтобы навсегда быть рядом с Джулией — его Беатриче?В «Вознесении Габриеля» — блестящем продолжении «Инферно Габриеля», дебютного романа Сильвейна Рейнарда, принесшего ему известность, — автор рассказывает удивительную историю любви, способную навсегда покорить разум, тело и душу читателей.Впервые на русском языке!
Красавец Габриель Эмерсон — днем уважаемый молодой профессор, признанный специалист по творчеству Данте, а ночью — ненасытный охотник за наслаждениями. Ум и сексуальная притягательность всегда позволяют ему удовлетворять любые капризы и прихоти. Но на самом деле этот баловень судьбы глубоко несчастен. Темное прошлое и глубокая уверенность в том, что он уже перешел роковую черту и ему никогда не получить прощения за свои многочисленные грехи, терзают его.Когда Джулия Митчелл — чистая, наивная и невинная девушка — начинает посещать его семинары, в жизни Габриеля наступает крутая перемена.
Блэр Винн всего девятнадцать лет. Она наивна и чиста душой. Три последних года Блэр провела, ухаживая за тяжелобольной матерью.Рашу Финли двадцать четыре года. Он богат, избалован и испорчен. И для него не существует слова «нет».После смерти матери Блэр вынуждена продать дом в захолустном городке в Алабаме и переехать в красивый особняк во Флориде к отцу и мачехе. Но она не готова к радикальным переменам в своей жизни. Тем более она не готова к тому, что отец и мачеха уедут развлекаться в Париж и ей придется остаться один на один с новым родственником – Рашом Финли.Она знает, что ей не стоит ждать от Раша ничего хорошего.