Просто слушай - [2]

— Шлюха!

Он прозвучал очень отчетливо, не помешало даже закрытое окно. Мимо проходила девочка, с которой мы вместе ходили на занятия по английскому в прошлом году. Услышав ругательство, она нахмурилась, а какая-то незнакомая девчонка громко рассмеялась.

Софи же невозмутимо перекинула сумку через плечо и пошла по двору. Я вспыхнула. Знала, что все на меня смотрят. Нет, не готова я к этому, да и никогда не буду, а учебный год тем временем уже начался. Шутки кончились, пора вылезать из машины и идти в школу, пусть и в гордом одиночестве. Так я и поступила.

Мы с Софи познакомились четыре года назад, в начале летних каникул после окончания шестого класса. Я стояла в очереди в бар у бассейна, расположенного неподалеку от моего дома, и сжимала в руке две влажные долларовые купюры — хотела купить кока-колу. Тут кто-то встал за мной. Я повернулась и увидела смуглую девчонку с темными кудрявыми густыми волосами, собранными в высокий хвост, в темных очках, открытом оранжевом бикини и во вьетнамках на толстой платформе в тон. Видно было, что незнакомке жутко скучно и надоело ждать. У нас в районе все друг друга знают, а она как с неба свалилась. Конечно, я не собиралась ее рассматривать. Просто само собой получилось.

— Чего тебе? — спросила незнакомка. Я видела в ее очках свое крохотное расплывчатое отражение. — Чего уставилась?

Я всегда краснею, когда кто-то повышает на меня голос, и этот раз не стал исключением. Просто очень восприимчива к тону. Даже не могу смотреть по телевизору судебные заседания — всегда переключаю канал, когда судья начинает на кого-нибудь нападать.

— Ничего. — Я отвернулась.

Тут мне махнул усталый старшеклассник-бармен. Пока он наливал колу, я положила скомканные купюры на стекло и попыталась их разгладить так, чтоб не осталось ни единого загиба. За спиной почти физически ощущалось присутствие девчонки. Я заплатила и, тщательно изучая щербатый цемент под ногами, пошла мимо глубокой части бассейна обратно к нашим шезлонгам. Там меня ждала лучшая подруга — Кларк Рейнолдс.

— Уитни просила передать, что она едет домой, — сообщила Кларк, сморкаясь. Я поставила колу рядом с шезлонгом. — Я ей сказала, что мы дойдем пешком.

— Ладно.

Моя сестра Уитни недавно получила права, и теперь ей приходилось повсюду меня подвозить. Но только в одну сторону. Возвращаться приходилось самой, и не важно, из бассейна ли в нескольких кварталах от дома или из торгового центра в соседнем городке. Уже тогда Уитни предпочитала одиночество и тщательно охраняла личное пространство, которое мы постоянно нарушали одним лишь фактом своего существования.

Я уселась в шезлонг и только после этого рискнула снова взглянуть на девчонку в оранжевом бикини. Она стояла на противоположной стороне бассейна, с напитком в одной руке и полотенцем, перекинутым через другую, и искала свободное место.

— Ты раздаешь! — Кларк передала мне колоду карт.

Мы дружили с шести лет. У нас в районе жила целая куча детей, но большинство из них были либо подростками, как моя сестра, либо младше четырех лет — результат демографического взрыва пару лет назад. Семья Кларк приехала из Вашингтона. Наши матери встретились на лекции по безопасности и, как только поняли, что мы — ровесники, сразу нас познакомили. С тех пор мы не расставались.

Кларк родилась в Китае. Ее удочерили в полугодовалом возрасте. Мы были одного роста, но на этом сходство заканчивалось, и начинались различия: у меня — голубые глаза и белокурые волосы, у нее же глаза карие, почти черные, а волосы очень темные и блестящие. Я — робкая и услужливая, она серьезная, сдержанная во всем. Я всю жизнь, как и сестры, работала моделью, Кларк же была настоящим сорванцом: лучше всех в нашем районе играла в футбол и в карты, особенно в кункен — я ей проигрывала все лето.

— Можно у тебя колы попить? — спросила она и чихнула. — Здесь жарко.

Я кивнула и протянула ей стакан. Кларк круглогодично мучилась от аллергии, но летом ей приходилось тяжелее всего. С апреля по октябрь у подруги закладывало нос, текли сопли, и она постоянно сморкалась, а таблетки и уколы совсем не помогали. Я уже давно привыкла к ее гнусавому голосу и к бумажным платочкам, которые она прятала в кармане или сжимала в руке.

У нас уже давно было распределено, кто и где сидит. Спасатели — за столиками у бара, мамы с детьми — у детского бассейна. Мы с Кларк предпочитали тенек за горкой для малышей, а самые популярные в школе мальчики-старшеклассники, такие как Крис Пеннингтон, например, располагались поближе к глубине (Крис старше меня на три года, и тогда я считала, что он самый потрясающий парень в нашем районе, а может, даже и во всем мире). Но самые лучшие места между баром и торцом бассейна обычно занимали самые красивые старшеклассницы, а в их числе и моя сестра Кирстен. В тот день она в ярко-розовом купальнике лежала на шезлонге и обмахивалась журналом «Гламур».

Я раздала карты и к собственному изумлению заметила, что девочка в оранжевом бикини садится рядом с Кирстен. Лучшая подруга моей сестры, Молли Клейтон, толкнула ее локтем и указала на незнакомку, но Кирстен лишь оглядела ее с головы до ног, пожала плечами и снова откинулась на спинку шезлонга, продолжая обмахивать лицо.