Просто не забывай дышать - [53]

Глава 13

Твой мозг — настоящее оружие (Алекс)

— Хорошо, — говорит Дилан. — Давай попробуем снова.

Я просила эти занятия, но не рассчитывала, какими интенсивными они будут. Первые пару дней я работала только с Диланом. Но его рука была не в лучшем состоянии, и для некоторых более грубых приемов он попросил придти Шермана.

Это наше шестое занятие. Почти две недели у нас было своего рода… перемирие на самом деле. Мы все еще проводили шесть дней в неделю, три из которых бегали, а другие — работали над техникой. Плюс время, проведенное вместе, работая на доктора Форрестера.

Мы едва ли разговаривали друг с другом, за исключением тех случаев, когда занимались чем-то вместе. По-деловому. Это было невероятно грустно, и я не уверена, почему заставляла себя переживать это. Но это позволяло мне присматривать за ним, и к тому же, я знала, что он не начал напиваться до беспамятства, или не удрал из города. Но из-за этого напряжение между нами никуда не уходило, и это напряжение выходило на первый план всякий раз, когда он тренировал меня.

— Послушай, — говорит он. — Ты не достаточно большая. Ты никогда не выведешь соперника из равновесия при помощи силы. Ты должна использовать скорость… и особенно свой мозг. Твой мозг — настоящее оружие.

Шерман кивает.

— Он прав. Ты все еще пытаешься бороться с ним с помощью силы. Что ты должна сделать, так это использовать его силу и вес против него.

Я киваю, кусая нижнюю губу.

— Хорошо. Я готова попробовать снова.

Дилан подходит ко мне без предупреждения, хватает меня за шею и талию. Как обычно через мгновение я чувствую его запах, и воспоминания о нас накрывают на меня такой волной, что я с трудом могу сдерживаться. Ему, наконец-то, полностью сняли гипс, хотя его рука все еще не совсем зажила. На нем много слоев мягкой одежды, которую он и Шерман подобрали в спортивном магазине. Наши тренировки стали усерднее, грубее. Но мне нужно это. Тем более, Рэнди Брюер вышел из больницы, и полиция не особо заинтересована в предъявлении ему обвинений.

Правая рука Дилана вокруг моей талии, левая — на моей шее, и он начинает тянуть меня назад. Я на мгновение расслабляюсь, затем ударяю в том же направлении, в каком он тянет.

Лишь на долю секунды он теряет равновесие, пытаясь балансировать. Я ударяю его под колено, и мы падаем. Дилан ослабляет хватку и вскрикивает.

Я свободна! И вне досягаемости.

— Супер! — кричит Шерман.

Дилан лежит на земле, глаза зажмурены от боли. Он открывает их и смотрит на меня, на его лице широкая улыбка.

— Ты сделала это, — говорит он.

Я качаюсь на пятках, затем улыбаюсь в ответ.

— Я сделала. Ты в порядке?

— Да, я буду в порядке, — говорит он. — Поверь, мне не настолько плохо как в другой день.

Я краснею, глядя в сторону, и снова говорю:

— Прости.

Я недавно ударила его между ног настолько сильно, что ему пришлось пропустить нашу встречу. Это стало причиной покупки защиты.

Дилан смеется.

— Все в порядке. Для чего еще мы здесь.

Он делает паузу, чтобы вздохнуть, затем говорит:

— Уверен, ты давно хотела это сделать.

Я приподнимаю бровь и качаю головой, затем издаю смешок:

— Возможно, ты прав насчет этого.

Я падаю на прохладную землю и говорю:

— Следующие две недели никаких занятий или пробежек. Я еду домой на каникулы.

Дилан кивает, Шерман говорит:

— Да, для меня отпуск тоже окончен. Возвращаюсь домой в воскресенье. Я мог бы заглянуть и приехать на Рождество. И Дилан… дай знать, когда дело дойдет до суда. Я буду там. Ясно? Позвони мне.

Дилан кивает.

— Хорошо. Спасибо.

Я смотрю на него. Мы не хотели говорить о событиях той ночи. Мои знания об этом основываются на нескольких разговорах с полицией и отчетами адвоката Дилана. Меня внесли в список как свидетеля защиты, но за пределами этого я ничего не знала.

— Как идут дела?

Дилан пожимает плечами.

— Адвокат говорит, что у меня есть шанс на свободу. В законе четко прописано, что можно использовать грубую силу, чтобы предотвратить изнасилования или действия сексуального характера.

Он смотрит на землю, я вижу, как ему трудно и стыдно.

— Проблема в том, что я продолжал его бить, когда он упал.

Я киваю. Не нужно много говорить, потому что это правда. Не смотря на то, что простые вещи не охватывают все на свете.

Он тихо говорит:

— Он сказал, что они, вероятно, предложат какую-то сделку с признанием вины. Я приму судимость за нападение или типа того, и они откажутся от обвинений. Я не знаю, готов ли признать это. Мне не нравится идея уголовного наказания. Я потеряю свое пособие в Ассоциации Ветеранов и должен буду уйти из университета. Я потеряю все.

Я смотрю на него, сидящего здесь, явно несчастного, и мне хочется взять его за руку. Мне хочется обнять его. Но я не могу.

Шерман заговорил:

— Парень, мы поддержим тебя, чтобы ты не решил. Заставь меня давать показания, я многое видел. Да, ты зашел слишком далеко, я соглашусь. Но ты спас ее. Не забывай это и не погрязни в вине.

Дилан кивает. Он выглядит таким несчастным, и это сводит меня с ума, ведь я не могу ничего сделать. Я наклоняюсь и говорю.

— Можем попробовать еще раз?

— Да, — говорит Дилан.

— Я сделаю это, — говорит Шерман. — Ты уже достаточно получил.