Просто мы научились верить - [10]

– Но… как же так? – Наконец, спросил он. – Выходит, всё было зря?

– Лёша… – Инна вздохнула, и первый раз за весь разговор по её лицу проскользнула тень. – Конечно, нет, всё было не зря.

– Подожди. Я правильно понял? Лиза тебе изменяет, и ты об этом знаешь. Верно?

– Верно.

– Выходит, зря. Стоило разводиться со мной и уходить к тебе, если в итоге всё началось заново…

– Нет, Лёш. Ты не прав. Ситуация между нами в корне другая.

Подошел официант, бесшумно поменял пепельницу, поправил развалившиеся салфетки и, улыбнувшись, поинтересовался, не хотят ли «мадам и господин» пересесть на террасу. Инна улыбнулась ему в ответ, а когда он, наконец, отошел, продолжила:

– Это не «заново», да и нет никакого «заново», ведь то, что происходит с нами, всегда происходит первый раз. Это мы, глупенькие, ищем аналогии из прошлого и пытаемся действовать соразмерно им. А на самом деле всё и всегда происходит впервые.

– Так… Перестань съезжать с темы, – Лёша постучал вилкой по столу и с отвращением отодвинул тарелку – есть ему расхотелось совершенно, хотя когда час назад он уговаривал Инну на часок покинуть дачу и съездить перекусить, ему казалось, что подай ему на тарелку жареного слона – и того съест, да еще и добавки попросит, – не нравится мне вся эта история. Получается, ты готова принять то, что она спит… с кем там она спит?

– Леш, успокойся, – от веселого Инниного смеха Лешу почему-то передернуло, – какая разница, с кем она спит, да еще и не факт, что спит, кстати – может быть, только собирается.

– В смысле, ты не знаешь точно?

– Да пойми ты – для меня это не имеет никакого значения. Понимаешь?

Нет, он не понимал. Не мог понять, уложить у себя в голове – как это так? Как это может не иметь значения? Ведь это же измена, это же ужасно, когда ты знаешь, что твою женщину кто-то другой трогает, целует, ласкает. Что она любит этого… другого. Держит его за руку, теребит волосы, кофе ему наливает. Это же… конец света, так?

– Не так, – Инна перестала смеяться. Она тоже не притронулась к еде, но зато непрерывно, большими глотками, пила чай. Солнечные блики, падающие в выходящее на море окно, играли зайчиками на её белом сарафане и рассыпавшимся по загорелым плечам светлым волосам, – Лёш, я просто думаю, что любовь и отношения – это не всегда одно и то же. Мы очень любим друг друга, но, видимо, немного устали за эти годы, только и всего.

– Вернее, Лиза устала, так? Ты же не пошла налево в поисках развлечений. Или ты тоже?

– Нет, я никуда не ходила, – она снова начала улыбаться, – но это только потому, что мне не хочется никуда ходить.

– А ей, выходит, хочется?

Дурдом. Воплощенный дурдом с этими бабами. Во всех книгах, журналах и кино рассказывают, что мужчины полигамны, а женщины моногамны. Что мужчины не могут жить, не изменяя, а женщинам только одного партнера и подавай. А оказывается как? Всё наоборот?

В Леше закипала ярость. На секунду он забыл, что Лиза давно не его жена, что уже несколько лет она живет с Инной и что всё это – совершенно не его дело. Вопреки здравому смыслу он снова чувствовал себя обманутым и преданным. Так, будто вернулся домой, а там она – любимая, единственная, и с другим. Или… с другой?

– Это опять женщина? – Выпалил он. Инна не ответила, только снова улыбнулась, и улыбка эта не была такой веселой как раньше. Видимо, ей всё-таки было больно, было, еще как было! Только скрывала это старательно. Но Лешу не проведешь, слишком давно он её знает.

Ярость прошла, уступив место сочувствию. Он перегнулся через столик, неловко погладил Инну по плечу и пробормотал, что всё наладится.

– Да всё хорошо, Лёш. Правда. Я далека от идеи запереть любимого человека в клетке своей любви. Если ей захочется уйти – пусть уходит. Если захочется остаться – пусть остается. Это же Лизина жизнь, а не моя – и она имеет право строить её так как ей хочется.

– А как же ты?

– А я буду строить свою. Пойми, Лёш, невозможно обрести счастье ценой несвободы любимого человека. Верность – это когда я не хочу изменять, а не когда хочу и не делаю этого.

– Значит, ты считаешь, что нужно идти на поводу любого своего желания? – Возмутился Лёша. – Зачесалось – и вперед?

Инна поморщилась, но извиняться он не стал. Подумаешь, тоже мне, интеллигентная штучка. Слово как слово, ничего неприличного. А то что получается? Явление есть, а слова нет? Так не бывает, ясно?

– Ты готов меня послушать или хочешь просто поругаться?

Вопрос Инны застал Лешу врасплох. Он принялся наконец есть салат и задумался – а правда, чего он хочет добиться этим разговором? Сбросить пар или прояснить для себя что-то, чего, кажется, не понимает, но что понимает взрослая и умная Инна?

– Я слушаю, – подавившись и откашлявшись, наконец, сказал он, – говори.

– Хорошо, – Инна сделала рукой привычный жест, поправляя волосы и продолжила, – Лёш, я не считаю, что нужно идти на поводу у любой идеи, которая возникнет у тебя в голове. Я считаю всего лишь, что нужно следовать своим желаниям, неся при этом полную ответственность за их осуществление и соизмеряя их прежде чем выполнять.

– Что? Прости, я…

– Я объясню. Не бывает в человеке только одного желания в один момент. Это было бы слишком просто. Обычно их гораздо больше. Например, я хочу поцеловать эту симпатичную официантку и при этом хочу быть верной женой. Понимаешь? Два желания, взаимоисключающие друг друга. И я просто выбираю, какое желание для меня важнее, только и всего, и осуществляю его.