Прости - [40]

Так что совесть у господина Белова имелась. Равно как и мозги и, пожалуй, опыт. Ладно, даже если с Тосей не повезет, пусть хотя бы друга дедовского отыщет, а там поглядим.

В общем, не блестяще, но и не безнадежно.

В больнице дела обстояли примерно так же: не блестяще, но не безнадежно. Да, к деду пока было нельзя (и неизвестно, когда будет можно), так что расспросить его в ближайшее время не получится. Но это ж не причина, чтоб унывать? И сидеть в неподвижной машине, тупо пялясь в ветровое стекло – глупо. Может, домой поехать, к серой тетрадке?

Только тут Александр понял вдруг, почему после визита в детективную контору его накрыло таким душным разочарованием. Опять детская вера в Деда Мороза, чтоб ее! Договор с сыщиками – поступок, вот и казалось, что после этого колесики сразу закрутятся. Нет, неведомая Тося не появится из ближайшей подворотни (в этом районе и подворотен-то не было), но начнется какой-то движ, можно будет бежать дальше, что-то делать, что-то предпринимать. Как в кино. И, может, даже дед в себя придет. А что? Александр же не сидит на афедроне ровненько, он действует – значит, окружающая действительность тоже должна прийти в движение, разве нет?

Разве нет. И, пожалуй, вера в Деда Мороза – это про другое. А сейчас – про рыбалку. Вспомни, как дед тебя учил. Ты, выбрав самого-пресамого червяка, аккуратно его насаживал, забрасывал – и чуть не подпрыгивал на скользком берегу: ну давай, глупая рыба, давай, почему не клюешь? Я же постарался, а ты где? Дед усмехался: потерпи. Бывает и сразу, но редко. В рыбных прудках, к примеру, там да, там от заброса до поклевки секунда. Но это ж неинтересно, все равно что в зоопарке в оленей стрелять. И нечестно. Настоящая рыбалка – это терпение. И время подумать, посмотреть на облака. Сделай вид, что удочка тебя не интересует. И еще что-то странное про чайник: если на него смотреть, не закипит.

И зернышко посеянное, кстати, не через полчаса прорастает.

Оказывается, за размышлениями он успел не только с места стронуться, но и куда-то доехать. В поле зрения объявился тот самый дом, где жил когда-то Михаил Колокольцев. Старый, желтый, как будто осевший. Припарковаться в заставленном машинами узком дворе было решительно негде, и, кажется, именно поэтому Александр вдруг вспомнил: сумасшедшую скрипачку он сюда подвозил, вот кого! Она еще потом ночью звонила, чтобы поделиться внезапным счастьем. Поразительная девица. В смысле поражает воображение и прочие чувства.

Уныние, сердито шипя (не поддался, вот нехороший человек), уползло в дальний угол сознания. И заказ в телефоне, в ленте диспетчера вдруг обнаружился удобный, всего в двух кварталах от того места, где Александр унынию предавался. Мирозданию не наплевать на тебя, усмехнулся он, оно подсказывает, ты только уши не затыкай. Сейчас мироздание настойчиво намекало: займись своими делами, от того, что ты будешь бегать кругами, то, что от тебя не зависит, быстрее не пойдет, а вот собственные дела и обидеться могут. Поработай, не обижай их.

Уже ночью, подъезжая к дому, Александр вдруг вспомнил, как деда смешила песня «Бутылка кефира, полбатона». Это ж, говорил он, самая жизнь и есть. Мы на стройке именно так обычно и перекусывали. До столовой далеко, пока ходишь, обеденный перерыв кончится, а кефир и батон – самое оно. Правда, у нас вместо батона в фаворе «орловский» был, эх, какой был хлебушек, нынче такого не пекут.

Уныние опять заворчало недовольно, почему-то где-то в районе желудка. И Александр, повинуясь внезапному воспоминанию, завернул в соседний круглосуточный магазинчик.

– Спиртное не продаем, – не поднимая глаз, буркнула усталая продавщица с плохо читаемым бейджиком на кармашке унылого форменного халата.

– Да я…

– Знаю я, что вы. У вас трубы горят, а нас закроют, а сперва штрафами за… – тут она подняла глаза и увидела, что Александр улыбается.

– Мне бы кефирчику? Дома шаром покати.

Усталая тетка оживилась:

– Может, колбаски или сосисок? Вот эти хорошие. Или консервов каких?

– Ну… давайте сосисок, хотя в морозилке вроде еще котлеты были.

– Кефир вот этот самый свежий, сегодняшний, – тетка уже улыбалась.

– Давайте этот, – согласился он.

– А хлеба?

– Да, конечно, как без хлеба. Ржаного какого-нибудь. Раньше вот был такой «орловский»…

– Почему это был? – обиделась продавщица. – Вот нам Семеновская пекарня возит, они по старому ГОСТу делают, очень хороший.

– Удивительно, – искренне обрадовался Александр и взял буханку «по старому ГОСТу».

– Лимончик к чаю?

– Да я больше кофе…

– На ночь? – женщина почти ужаснулась.

– Ну давайте и лимончик.

От буханки он откусил, едва выйдя из магазина. Вкусно оказалось. И, паркуясь, поднимаясь по лестнице, раздеваясь, продолжал подгрызать хлебный край. Бурчание в желудке усилилось, но после пары глотков кефира (прямо из горлышка бутылки) моментально затихло. И чайник, вопреки правилу «не смотри», все-таки закипел, и даже довольно быстро. Может, потому что электрический? Правда, чай с отвычки получился слишком крепким, так что лимон оказался более чем к месту.

Сжевав под свежесваренные, пышущие паром сосиски и холодный кефир чуть не полбуханки, Александр, прихватив кружку с чаем (самую большую из имеющихся), отправился на свидание с дедовским прошлым.