Прости - [23]
Дед никогда не то что не просил, он ведь даже не хотел ничего «взамен». Он просто любил. Брал на рыбалку, на заросшее камышом озерцо неподалеку от дачи, водил в походы (каждого Сашка ждал азартнее, чем Нового года!), учил ориентироваться в лесу, различать съедобные и несъедобные грибы, показывал съедобные растения (вдруг доведется заблудиться) и интересные камешки: вот это гранит, это полевой шпат, а этот, желтенький, самородная сера. А непременный атрибут и походов, и рыбалки – запеченная в костре картошка! Горячая, рассыпчатая, которую нужно было выгрызать из-под обуглившейся шкурки, щедро посыпая крупной солью! Да никакие фуа-гра, никакие деликатесы из модных ресторанов не сравнятся с той, отчетливо пахнувшей дымком картошкой!
Вот они как раз на рыбалке: Сашка с гордо воздетым над головой тяжелым куканом и дед за плечом. Снимал дедовским «ФЭДом», кажется, кто-то из дачных соседей. Александр еще лет восемь назад оцифровал все сохранившиеся фотографии, бережно перетаскивая папку «Старина» с ноутбука на ноутбук. Эта – одна из самых любимых. Сашке тут лет десять, дед, кажется, уже пенсионер, но крепкий еще. Тени длинные, у обоих, и «старого», и «малого», лица освещены слева – рыбачили, видать, на утренней зорьке. Вот снимок, где дед совсем молодой: в спецовке (или ватнике, что ли?), в каске, в неправдоподобно больших брезентовых рукавицах. Только по глазам и узнаешь. Вот уже московское фото, на заднем плане главный вход в парк Горького. Тут дед примерно ровесник нынешнему Александру, и тоже почти неузнаваем: шляпа и строгий костюм делают его похожим на актера из какого-нибудь старого советского фильма. Но глаза те же. Открытые, светлые. Не цветом, а именно что светом из них исходящим. И взгляд в какие-то неведомые дали. В светлое будущее?
Вот там же и, видимо, тогда же – дед в том же костюме и той же шляпе, рядом бабушка Таня. Платье с растопорщенной юбкой все в крупных цветах, только у неглубокого выреза круглый белый воротничок. Темные волосы мелко завиты – химия? Или химия – это какая-то другая прическа? Стоят рядом, дедушкина рука на ее плече, но – почему Александр раньше этого не видел? – словно двое случайных прохожих вместе почему-то снялись. Кажется ему или глаза деда смотрят виновато? Вот бабушка глядит прямо, твердо: ты почему игрушки за собой не убрал, озорник? Ну-ка быстренько, а то пирожки остынут, а тебе и не достанется. Она постоянно что-то готовила: то пельмени лепила, то какие-то странные «плюхи» с картошкой, которые полагалось не печь, а жарить на сковородке, а перед тем раскатывать – плющить. Про борщи, запеканки и осенние заготовки и говорить нечего.
Где сейчас та фарфоровая балерина, к которой и прикасаться-то было запрещено? Хрупкая фигурка, застывшая в вечном фуэте: поднятые руки сомкнуты кончиками пальцев, согнутая нога касается колена другой, стоящей на самом кончике ступни. Был еще хрустальный сапожок, Сашка его едва не разбил, за что схлопотал мощный подзатыльник. В сапожок бабушка Таня складывала немудреные свои «драгоценности»: крошечные сережки с фианитом, две (кажется) цепочки, часики на тоненьком «золотом» браслете. Или и вправду золотом? В последние годы еще и обручальное кольцо. Бабушка вздыхала: пальцы отекают, старость не радость.
Знала ли она про Тосю?
…К Новому году на факультете традиционно планировался большой концерт, к подготовке которого припрягали всех подряд. Потому что, как выражался Родионов, советская молодежь должна быть примером не только в учебе или работе, но и в культурном отдыхе. Меня никогда не тянуло в самодеятельность, но Дмитрия это не волновало:
– Ты же у нас мастер слова, – он поймал меня между парами и практически припер к стенке, во всех смыслах. – Вот и покажи, что умеешь. Подготовь… ну фельетон, что ли. Когда все мы дружными рядами движемся и прикладываем усилия, некоторые позволяют себе… – он ухмылялся, явно намекая на недавнее собрание.
Интересно, он и вправду рассчитывал, что я сотворю фельетон о самом себе? Когда перед глазами такой яркий пример злобного болтуна-карьериста – самого Дмитрия? Его пылкие речи спародировать было бы легче легкого. Но он, разумеется, и в комитете по подготовке был важной шишкой, и, сидя в жюри на прогоне, гарантированно завернул бы номер, выставляющий его, вожака и трибуна, кем-то вроде товарища Огурцова. Ну и неприятностями меня после такого афронта обеспечил бы по самую маковку. Неприятностей я не слишком боялся, но не впустую же! Одно дело – десяток человек жюри, и совсем другое – весь факультет (а фактически – половина института, по традиции, факультетские мероприятия проводили в разные дни, чтобы мы могли, так сказать, «ходить друг к другу в гости»).
Для начала я написал два варианта: концертный и «для прогона», в нем отсутствовали самые острые моменты. Этот вариант я проговаривал монотонно, без каких бы то ни было интонаций. Текст и ничего больше. Кто там станет вслушиваться в невыразительный бубнеж? Но главную, поистине неоценимую помощь оказал Мишка. Едва я вышел на сцену (в повседневной одежде, а вовсе не в том наряде, что придумал для концерта), лампы в зале и вокруг сцены принялись мигать, гаснуть и включаться, как будто с ума сошли. Комсорг наш вскочил, рассыпая громы и молнии в адрес осветителей, а я – я бубнил. Когда мое унылое (никто ж не вслушивался) выступление завершилось, Родионов, презрительно ухмыляясь, взял театральную паузу – мол, хочу казню, хочу милую, а монолог твой вообще туфта. И наконец милостиво кивнул:
Казалось, судьба подслушала мечту талантливого режиссера Алексея Соколовского — и осуществила. Но так, как меньше всего на свете он хотел бы. Чувство неизбывной вины поселилось в его душе.Свои разочарования, болезнь, одиночество Алексей считал самыми легкими наказаниями за роковые события. Старинная кожаная папка, которая досталась ему от предков, найденная в ящике письменного стола, неожиданно подкинула Алексею шанс. Шанс изменить свой жребий…
Трудно Андрею Сорокину жить обычной жизнью, если с младенчества он видит чужие мысли. Взросление и развитие его способностей приносит горе не только ему, но и его близким. Изломанные судьбы, предательство и смерть лучших друзей, потерянное имя — следствие его дара. Хватит ли у Андрея сил доверять людям так же, как доверяли ему дельфины в научной лаборатории теплого южного города?
Модный прикид, дорогие часы, общая ухоженность… Она быстро поняла, что такую рыбку неплохо бы иметь в своих сетях. «Ноги от ушей, третий размер, красота натуральная, да еще и с книжкой в руках… Пожалуй, подходит», – подумал он. Мужчина и женщина сошлись. Но не для любви. Не для «поединка рокового». Каждый воспринимал друг друга как орудие для достижения своих целей. И если ее планы банальны, то его расчет коварен и низок.
На нее охотились, ее похищали, ссылали и держали взаперти. А все потому, что она, простая деревенская девушка, обладала необычным талантом, подобным тому, которым были наделены Вольф Мессинг и Ванга. Знание своей судьбы заманчиво. Но Ольге ведать об участи возлюбленного, о доле своих близких совершенно не хотелось. Не из-за того, что пугала ее слава ведьмы, не из-за того, что Оля перестала принадлежать самой себе – потому лишь, что в борьбе с роком даже такой человек, как она, слаб и ничтожен.
Судьба жестоко обошлась с Андреем Шелаевым: кризис 2009 года разрушил его бизнес, жена сбежала с художником, отсудив у бывшего супруга все состояние, друзья отвернулись от неудачника. Он думал, что ему никогда уже не выбраться из той пропасти, в которой он оказался. Именно в этот момент к нему подошла странная женщина и предложила такую сделку, о которой бывалый бизнесмен и помыслить раньше не мог. С легкостью согласился Андрей на… продажу собственных счастливых воспоминаний — жизнь ведь длинная, накопятся новые…
Антон Житкевич сам себя не узнавал. Он, молодой, но уже успешный ученый и весьма перспективный бизнесмен, никогда не веривший в приметы, предсказания и прочую мистику, привыкший полагаться только на факты, вдруг решил сделать татуировку.Впрочем, ничего удивительного. В глубине души, тайно, Антон надеялся, что эта авантюра изменит его судьбу. Как только на спине Антона появилось изображение улыбающейся морды черного кота, перемены грянули как гром среди ясного неба… И это явилось всего лишь началом долгого пути к истине…
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
«Привет, офисный планктон!» – ироничная и очень жизненная повесть о рабочих буднях сотрудников юридического отдела Корпорации «Делай то, что не делают другие!». Взаимоотношения коллег, ежедневные служебные проблемы и их решение любыми способами, смешные ситуации, невероятные совпадения, а также злоупотребление властью и закулисные интриги, – вот то, что происходит каждый день в офисных стенах, и куда автор приглашает вас заглянуть и почувствовать себя офисным клерком, проводящим большую часть жизни на работе.
Уволившись с приевшейся работы, Тамбудзай поселилась в хостеле для молодежи, и перспективы, открывшиеся перед ней, крайне туманны. Она упорно пытается выстроить свою жизнь, однако за каждым следующим поворотом ее поджидают все новые неудачи и унижения. Что станется, когда суровая реальность возобладает над тем будущим, к которому она стремилась? Это роман о том, что бывает, когда все надежды терпят крах. Сквозь жизнь и стремления одной девушки Цици Дангарембга демонстрирует судьбу целой нации. Острая и пронзительная, эта книга об обществе, будущем и настоящих ударах судьбы. Роман, история которого началась еще в 1988 году, когда вышла первая часть этой условной трилогии, в 2020 году попал в шорт-лист Букеровской премии не просто так.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.