Прости, но я скучаю - [26]

В старшей школе жизнь Сунны была довольно безрадостной: родители не ладили друг с другом, а ее влюбленности неизменно заканчивались унижениями и разочарованием. Поэтому благодаря дружбе с Бретт и ощущению, что впереди ждет что-то необыкновенное, университетские годы стали для Сунны как будто вторым шансом на семью, здоровые отношения и блестящее будущее. Теперь она испытывала что-то вроде ностальгии по тому времени. Она никогда в жизни не чувствовала ностальгии по дому, но вариант этой болезни был хуже, это она знала точно. Ее всегда раздражали дети, которые в походах и летних лагерях ныли, что хотят домой. Они же все равно туда вернутся, чего ныть?

– Итак, вы выяснили, что вам нравятся одни и те же книги, – сказала Мод, зевая (скорее оскорбление, чем непроизвольный рефлекс). – И что потом?

Сунна изучала осунувшееся лицо Мод.

– Мы окончили университет, – сказала Сунна, стараясь сохранять спокойствие, как Маккензи, – и поселились вместе, и ни одна не смогла найти работу по специальности, поэтому мы обе начали работать в фитнес-клубе недалеко от дома, «Огненный фитнес». Она стала вести об этом блог.

– Блог? – Мод посмотрела на нее с подозрением, как будто Сунна только что выдумала это слово.

Сунна притворилась, что не слышит.

– Это было в 2006 году. Блоги были своего рода эксклюзивом, их вели только настоящие ботаны или настоящие эмо. Они никому не приносили денег – просто такое странное, выпендрежное хобби. И там даже не было, так сказать, соединительной ткани: Твиттер то ли только появился, то ли вообще еще не появился, не было ни Инстаграма, ни Фейсбука, ничего. Блоги были просто льдинами, плавающими в океане интернета.

– Ничего не понимаю, – уже громче сказала Мод. – Океан интернета, блоги, эмо…

– Ну, сайт, – сказала Сунна. Уму непостижимо, чтобы человек, любой, даже этот человек, не знал, что такое блог. – Сайт, где Бретт вела дневник о нелепых случаях в спортзале, о людях, которые неправильно пользовались тренажерами или каждую секунду проверяли, как они выглядят в зеркале, – что угодно. Но иногда она записывала всякие жизнеутверждающие истории – милые заметки о клиентах, у которых все отлично получалось, или которые сказали ей, что она изменила их жизнь, или что-то в этом роде. Никто, кроме меня, ее не читал, но потом люди стали каким-то образом натыкаться на нее, и она стала получать хиты. – Сунна взглянула на Мод. – Люди начали кликать на ее записи и читать их.

Мод пожала плечами, как будто уж что такое хиты, она знала прекрасно.

– Примерно к 2010 году ее блог стал популярным, а потом появился Инстаграм…

Мод хмыкнула и покачала головой, как будто полностью сдалась.

– Это то, что я только что вам показала, Мод. Площадка в интернете, где люди делятся фотографиями. И там можно стать знаменитостью, если у тебя достаточно фолловеров…

– Фолловеров, – сказала Мод. Это был не вопрос; просто слово показалось ей забавным. – Знаменитостью. Но ведь не настоящей знаменитостью?

– Настоящей, – сказала Сунна почти снисходительно. – Вы же видели. У нее миллионы фанатов.

На Мод это не произвело впечатления.

– Знаменитость – это Анджела Лэнсбери. Ее все знают. А эта твоя Бриттани… Я никогда о ней не слышала.

Теперь обескураженной выглядела Маккензи.

– Так или иначе, – продолжала Сунна, – поначалу все было хорошо. Шел 2010 год, и инфлюэнсеры еще не были социальной болезнью, которой они стали сейчас…

– Инфлюэнсеры?

– Социальная болезнь?

Теперь на нее непонимающе уставились и Мод, и Маккензи.

Слушательницы выводили Сунну из себя: надо же, очевидные вещи, а им все надо объяснять.

– Инфлюэнсеры в социальных сетях, – обратилась она к Мод, – это привилегированные, пустые, красивые люди, которые зарабатывают на жизнь, провозглашая на всю сеть прописные истины так, будто это ошеломляющие открытия. Это социальная болезнь, – теперь она посмотрела на Маккензи, – потому что у инфлюэнсеров развивается мания величия, а их аудитория впадает в самообман. Люди думают, что и они так могут. И вот результат: куча эгоистов, которые бросают нормальную работу, ездят в бесплатные отпуска и раздают «дельные» советы, при этом не только не создают полезное или ценное, но и побуждают всех остальных делать то же самое. Они живут припеваючи, а нормальные люди им завидуют и недовольны реальной жизнью.

Похоже, у Маккензи были на этот счет свои твердые убеждения, но она промолчала. А Мод, казалось, так и не поняла, о чем говорит Сунна, и это ее несколько укротило. Мод снова уставилась в свою чашку с кофе. Уютная, знакомая черная дыра.

– В общем, Бретт сделалась инфлюэнсером. Фитнес-бренды начали обращаться к ней, присылать ей бесплатное снаряжение…

– Но с какой стати? – Мод, кажется, уже не верила в эту историю.

– Потому что так это работает. Бренды бесплатно присылают тебе вещи, ты надеваешь их и выкладываешь в блог фотографии, делаешь ссылки на фирмы…

– О, – сказала Мод. – Так это реклама. Бретт стала моделью?

– Вроде того, – сказала Сунна. – Как рекламный щит с логотипами. И с годами это поглотило ее целиком. Все, что она делала, – только для своего блога, для аккаунта в Инстаграме. Она бросила работу в спортзале. Она вообразила себя умнее всех, потому что у нее спрашивали совета по любому поводу – и про любовь, и про одежду, и про музыку, хотя она сама и твердила, что разбирается только в фитнесе. Она вообразила себя самой красивой, потому что ей постоянно об этом говорили. Она вообразила, что она лучше всех. Лучше меня.