«Прости меня, мой светлый ангел..» - [66]

Друг отца в одном из разговоров вскользь обронил, что здесь не обошлось без чьей-то «помощи», так как отец хорошо знал лес и просто так заблудиться не мог. Да и мама не была новичком в тайге, но больше ничего говорить не стал.

Какое-то время Светлана жила у них, и её хотели удочерить. Но потом приехала Вера Николаевна.

Она была какой-то дальней родственницей отца, достаточно быстро оформила документы на опекунство и увезла Светлану назад в город, где она пошла сначала в школу, а затем поступила в училище на медицинскую сестру.

Став старше, Светлана параллельно с учебой, начала работать в больнице, что со временем укрепило её решение поступить в медицинскую Академию. Так она стала детским врачом.

Светлана присела на скамейку у соседнего подъезда. Бывали моменты, когда ей не хотелось подниматься домой. Она остро чувствовала своей интуицией, что стоит погулять подольше.

Дело было в том, что Вера посещала церковь. Но не традиционную, в прямом понимании этого слова, а альтернативную. Её основали приехавшие к ним в город миссионеры. Кто они и откуда приехали, предпочитали не обсуждать, обходя этот вопрос общим молчанием. И Вера, по её словам, нашла в этой церкви покой, утешение и поддержку. Она попыталась приобщить к церкви и Светлану, часто брала её на службы в молитвенный дом.

Сначала девочке там даже понравилось. Большое, красивое, целиком построенное из дерева здание производило впечатление живого, тонкой работы резьба внутри – всё ей очень нравилось. Лишь картины и внутреннее убранство церкви, производили неприятное впечатление.

На стенах, задрапированных темно-алой материей, висели в огромном количестве разные картины. На них были изображены суровые, бородатые мужчины, с глазами подсвеченными огоньком фанатизма. И такие же аскетичные женщины, все одетые в черные одежды и жесткими лицами.

Светлане всегда казалось, что они следят за ней, и не удержавшись, она могла показать язык портрету или сделать фигуру пальцами. Какая-то старушка попыталась раз ей что-то выговорить, и после этого случая девочка отказалась посещать молитвенный дом, и никакие уговоры не могли повлиять на её решение. А попытки заставить окончились неудачей.

Еще с детства, Светлана понимала, что она не похожа на других детей, что у неё есть возможность влиять на людей – явно или тайно. Она могла предугадать, как поведет себя человек, отвернуть его от себя, или наоборот расположить к себе. В ней была сила, которой подчинялись люди. Эти способности развивались в ней со временем. Она случайно открыла в себе способность управлять предметами вокруг и пользовалась этим. Правда делала это крайне редко и осторожно.

Светлана вздохнула, встала со скамейки, открыла дверь в подъезд и стала подниматься по лестнице. Привычно щелкнул замок и она зашла в квартиру.

– Вера, я дома. – Сказала Светлана, и голоса, гудевшие в столовой, смолкли.

Она сбросила туфли и прошла в столовую. Вера была не одна. По темным, густым волосам, с легкой проседью и прямой спине отставного офицера, она узнала в сидевшей к ней спиной за обеденным столом одну из её подруг.

Её звали мать Леонидия и она была фанатичной сторонницей церкви, попутно большой противницей Светланы. Еще в своё первое появление у них, она пыталась заняться воспитанием девочки, была проигнорирована Светланой, но своих попыток учить её жизни не оставляла.

– Здравствуйте. – Сказала девушка, что бы не быть невежливой. – А я и не знала, что у нас гости.

– Мать Леонидия не гость, а почти член семьи. – Мягко сказала Вера.

– Да неужели? – Удивилась Светлана. – А почему я не в курсе? Здесь как-никак нужно было меня спросить.

Квартира, в которой они жили, принадлежала родителям Светланы, и перешла в полное владение девушки по достижении совершеннолетия. У Веры была своя квартира где-то на краю города, но она жертвовала её на благо церкви и там постоянно жили какие-то братья и сестры. Светлане неоднократно делали намеки, что ей бы тоже следовало поступить так же, но она делала вид, что не понимает о чем речь. Вот так и жили.

– Неправильно живешь, девочка, неправильно. – Своим густым красивым голосом проговорила мать Леонидия.

Светлана перевела на неё свой взгляд. Говорили, что когда-то Леонидию звали по-другому, она пела в оперном театре и немало мужчин сходило по ней с ума. Даже сейчас, в её пожилом возрасте, было понятно насколько она была красива в молодости. И налет властности не портил женщину, даже придавал некий шарм. Она смотрела своими темными глазами в её глаза, и Светлана физически ощутила тяжесть напряжения между ними.

– А вы хотите меня поучить? – Вежливо поинтересовалась девушка. – Может, на бумаге всё распишите, что бы я могла заучить наизусть?

Мать Леонидия была умна и не могла не услышать издевки, звучавшей в голосе. Она открыла было рот, по её засверкавшим глазам стало понятно, что сейчас на голову девушки низвергнется уничтожающий поток слов.

Светлана перевела взгляд на стол и едва заметно повела бровью. Лежавшие в блюде остатки печенья взмыли в воздух и сделав изящный круг, влетели в рот матери Леонидии. От неожиданности та поперхнулась и, схватившись за горло, закашлялась. Встревожено глянув на неё, Вера тут же бросилась к графину и налив стакан воды, подала Леонидии.