Прости меня - [53]

Главное не спасовать, а потом она еще раз хорошенько подумает над тем, как жить дальше, зная, что Марк так или иначе всегда будет поблизости.

Элла приготовилась, поблагодарила офицера и прошла в ту самую комнату, где однажды уже встречалась с Марком в схожих обстоятельствах. Вот только она не ожидала, что видеть его рядом окажется настолько сложно. Черт. Она выругалась мысленно — это уже вошло в привычку.

Марк смотрел на нее в упор, не моргая. Золотистые глаза на мгновение блеснули, а потом приняли коронное бесстрастное выражение. Он сидел за столом, руки в наручниках на столе, мрачная одежда, волосы слегка отросли, но лицо гладко выбрито. Элла не понимала, почему Марк все еще здесь. Ему дали месяц общественных работ, а он важничал, якобы в намерении «искупить» вину, если верить словам Миши, который общался с ним пару раз. Журналисты сходили с ума, так и не имея возможности добраться до Марка и засыпать сотней вопросов: он снова вернулся в ранг любимчика прессы.

С невозмутимым, как ей казалось, видом Элла села напротив и выдавила некое подобие улыбки.

— Ты так и не прислал открытку, Гончаров.

— Значит, ты явилась сюда, чтобы сказать мне об этом? Здесь не дом свиданий и не место для светских бесед, — его голос звучал, как натянутая струна. Он не сводил с нее глаз, едва заметно нахмурился, рассматривая безобразный гипс на ее руке, потом плотно сжал губы.

Да, на радостную встречу не похоже.

— Вообще я хотела поделиться новостями. Но поскольку ты умудряешься быть в курсе всех событий, даже сидя за решеткой: коротко о главном.

— Будь так любезна.

Элла набрала в грудь побольше воздуха и решительно приступила к делу. Жаль, что нельзя было выкрутиться хорошо продуманными заготовками из отдела по связям с общественностью.

— Спасибо за то, что спас меня.

Он отмахнулся от слов благодарности:

— Для меня самого участие Симоненко во всей этой заварухе оказалось неожиданностью.

— Ему дали пожизненный срок, — сообщила Элла и тряхнула головой, чтобы выкинуть из головы ужасную сцену разоблачения преступника.

— К сожалению. Я собирался разделаться с ним лично. Твоя рука в этой штуке выглядит паршиво, — он мог сказать это мягче, и Элла тут же закатила глаза, дескать, ей плевать на его проявления заботы.

— После того, как тебя оправдали в глазах всего мира, я решила, что ты захочешь справедливости. Но ты так отчаянно изображал из себя редкостного подонка, что я задумалась: подарить тебе все, что ты хочешь, не выйдет. Пришлось выкручиваться по ситуации. Я назначила тебя своим доверенным лицом в президентском кресле «Медиаком». Сама умыла руки, — его лицо менялось, на шее пульсировала вена, но Элла все равно торопливо продолжала. Главное — не повиснуть у него на шее. Она безумно тосковала за этим бесчувственным «редкостным подонком». — Так что через две недели, как только выйдешь на свободу, приступаешь к своим новым обязанностям. Ты и Киселев — во главе обновленной компании.

— Ничего более идиотского я не слышал, — бросил он сердито.

Марк был ошарашен. Хорошие новости, ничего не скажешь! Элла спятила, и если бы наручники не сковывали его движений, он хорошенько бы встряхнул ее кучерявую головку за то, что снова впутывала его в дела корпорации «Медиаком», а потом зацеловал бы до умопомрачения. Даже страшно осознавать, как сильно ему не хватало этой женщины. Единственной, неповторимой, которая, преодолев давние обиды, разглядела в нем что-то хорошее. Верит ли она в него по-прежнему?

Элла не обратила внимания на его ядовитую реплику. Грациозно поднялась. Она ожидала, что не все пройдет гладко.

— Разумеется, я догадывалась, что ты не будешь в восторге. Приведу главный аргумент в свою пользу: разоренная компания нуждалась в хорошем капиталовложении. Я подумала, что, чувствуя на своих плечах бесконечную вину, ты не будешь возражать против незаконного присоединения твоей мистической компании к активам «Медиаком». Твоя бывшая секретарша Таня помогла в этом и с готовностью дожидается появления своего любимого босса. Прости ей этот маленький проступок. У меня все.

— Постой-ка, — Марк пригвоздил ее к месту сердитым взглядом. Он еще решал, с чего же все-таки начать. Об этой встрече он так долго грезил.

— Я спешу. В машине меня ожидает мой новый парень. Миша.

— И что я должен на все это ответить? — его голос поднялся на несколько тонов.

Элла пожала плечами. В душе все кипело. Она едва выдавила усмешку:

— Пообещай, что пришлешь чертову открытку.

Ему понадобилась ровно секунда, чтобы взвесить все за и против.

— Хочешь услышать, что я сожалею о том, что умыл руки?

— Что ты, Марк! Злобные негодяи не испытывают сожаление.

Он пропустил это мимо ушей.

— Думаешь, мне было легко дать тебе исчезнуть из моей жизни? — его голос резал, как сталь, хотя сам он при этом выглядел настолько потерянным, что Элла на секунду засомневалась, а правильно ли она поняла поведение Марка.

— Я думаю, что да, — она отвернулась, чтобы не дать себе слабину.

— Поверь, ты глубоко заблуждаешься.

— Ничего подобного, — больше она не рисует ему корону, выискивая в пороках достоинства. — Ты мог просто сказать: «Элла, прости, что не отвечаю на твои чувства», но нет. Куда изощреннее заставить меня поверить в то, что чудовище. Я уже начинаю привыкать к этому. Так что желаю всего хорошего. Когда выйдешь отсюда и приступишь к работе, я буду поддерживать с тобой связь исключительно через вторые руки. Тебе не придется в очередной раз ломать голову над тем, что придумать еще, чтобы я отвалила.