Прости меня - [52]

Миша со скептическим видом пожал плечами. Серая рубашка отлично сидела на нем, подчеркивая крепкие плечи. Он был славным парнем и, кажется, не собирался прекращать ухаживания. Вчера Элла намекнула ему, что кое-кто бросает на него томные взгляды, Мише понадобилось некстати взбрыкнуть и обозвать Юлю прилипалой.

— Если бы к тебе все так не привязались, босс, то назвали бы безумной, — пожурил он, до сих пор не понимая, как за эти две недели все в их жизни могло так круто поменяться.

— Не люблю, когда меня называют «босс». Я являюсь им только фактически, а на деле же я свободная от обязательств женщина.

— Свободная и безумная.

— Нехорошо цитировать чужие слова.

Именно так о ней написали в последнем номере «Форбс» — как о наследнице миллионов, которая взбрыкнула настолько, что не постеснялась выбросить на ветер большую часть наследства: пожертвовала старый дом Гончаровых городскому совету для организации в нем детского приюта, позаботилась о новом руководстве для компании «Медиаком» и, продав все свое имущество в родном городке, забрала теток и переехала вместе с ними в небольшую квартиру на выезде из Киева. Считалось, что ей пришлось испытать шок после того, что произошло в компании, но все равно людям казалось странным ее поведение. Особенно один из последних жестов…

— Я ни о чем не жалею и наслаждаюсь жизнью, — добавила Элла.

Она надеялась, что Мише хватит деликатности не упрекать ее в лицемерии: они оба знали, что все не так гладко, и если Элла улыбается, то прячет глаза, в которых поселилась извечная грусть. Она не может никак смириться с тем, что Марк ее бросил. Миша уже догадался, что ждать от нее взаимности бессмысленно, но хотел просто вернуть блеск в глазах. А она с чудесной вежливостью позволяла ему частенько наведываться к ней домой, помогать с переездом и расстановкой мебели, усмирять ее вредных теток и потом неизменно благодарила. Убеждала, что понятия не имеет, кто такой Марк Гончаров, но одновременно с этим спасала его, Марка, задницу.

— Ну, если ты так считаешь.

Он заглушил двигатель прямо напротив центрального полицейского участия. Элла на какое-то мгновение замерла, потом провела здоровой рукой по кокетливо завитым волосам, сделала глубокий вдох и притворилась, что сейчас она тоже расслабляется:

— Подожди меня, хорошо? Потом я угощу тебя обедом.

— Для этого ты слишком нищая.

— Еще пара недель и компания возобновит свою работу, а я буду загорать на пляже, пить шампанское и тратить денежки, которые вы для меня будете зарабатывать, — прозвучало слишком тоскливо, чтобы вызвать у Миши улыбку.

Он открыл для нее дверцу:

— Удачи.

Элла кивнула и зашла в участок. Еще минута, и она увидит его. Черт. Ей понадобится вся сила воли, чтобы довести дело до конца. Пришлось принять вид а-ля сердцеедки, вспомнить, что она выглядит довольно неплохо благодаря Юле, с которой они неожиданно стали подругами. Джинсы с высокой талией подчеркивают ее длинные ноги, кокетливая блузка из розового шифона, заправлена в пояс, на здоровой руке пара пластмассовых браслетов — подарок от тети Жанны, которая едва с ума не сошла, когда ее любимую племянницу похитили во второй раз. На ногах удобные кожаные босоножки без каблука. А под всем этим — полная пустота и глубокое одиночество. Пришлось пройти через многое, снова возненавидеть Марка, чтобы потом простить.

Люда сделала официальное заявление в прессу, призналась в мошенничестве и очистила свою совесть, открыв кое-какие секреты из жизни Лизы Гончаровой. Элла воспользовалась этим, чтобы устроить пресс-конференцию и официально заявить:

— Марк Гончаров не несет никакой ответственности за те ужасы, которые происходили в компании «Медиаком». Он стал жертвой, такой же как я. Подлые сплетни и оскорбления сделали его изгоем. Но он возвращается. Мы все надеемся, что никто не затаил на него зла и радостно улыбнется при встрече.

А потом она зачитала письменное признание, оставленное Людой Терещенко, согласно которому Марк никогда не состоял в близких отношениях с Лизой Гончаровой, а был оклеветан из-за обиды, которая терзала ее, когда Марк ушел из дома.

Это было два дня назад. Наверное, Марк уже в курсе. Но это было не все. О главном Элла собиралась сообщить ему лично. Боялась ужасно, злилась на него за то, что он отделался от нее, оболгав себя, переживала тот день снова и снова.

Так уж вышло, что Марк Гончаров стал для нее всем — другом, любовником, защитником. Ее сердце противилось принять утрату, хотя разумом Элла понимала: утратить то, что никогда не имел, невозможно. Это Элла навсегда уяснила, однако легче ничуть не ставало.

И все же Марк здорово помог ей. Элла хотела отблагодарить Марка по-настоящему. Ему пришлось несладко в этот последний год. Отблагодарит и уйдет, больше никаких иллюзий. Возможно, Марк и защищал ее, но он ее не любил. Если бы это было иначе, он перестал бы валять дурака и заявился к ней еще пару дней назад. Он бы придумал способ, как выбраться из тюрьмы. Он всегда находил способ, как добиться желаемого. А она ему не была нужна: ни как сестра, о чем он сам неоднократно говорил, ни как женщина.