Прости меня - [39]

Она пожала плечами:

— Я Таня. Когда мой муж скончался семь лет назад, Марк Григорьевич, не спрашивая, взял на себя организацию похорон, оплатил все счета и отмахнулся от моего предложения работать полгода бесплатно в оплату долга.

Элла должна была сама делать выводы и выносить суждения. В голове неожиданно всплыло воспоминание о том, как Марк орал на нее, требуя проглотить таблетки, чтобы ей стало легче.

— Спасибо, — выдавила она из себя, не став задавать новых вопросов.

И хотя Марк предупредил ее не пытаться связаться с ним, Элла не могла остановить себя, чтобы не написать в порыве особой злости:

«Хватит меня провоцировать. Я тебя ненавижу».

Но она его не ненавидела. Элла понимала это слишком отчетливо. Марк не тот, кем кажется на самом деле, и она отчаянно желала узнать, кто же он. Но, видимо, проще заставить немого разговаривать, чем проникнуть в хаотичный мир Марка Гончарова.

Прошла четверть часа. Перед Эллой на столе уже лежало личное дело Люды. Марк по-прежнему не отвечал.

«Я хочу встретиться. Сегодня».

Она не знала точно, зачем это пишет. Ясно одно: ей был нужен Марк, чтобы разобраться во всем этом царившем безумии, даже если это безумие и создал он сам.

Внимательно изучив личное дело Люды, Элла откинулась на спинку кресла. Блестящая сотрудница, не единожды награжденная премиями за выслугу Лизой Гончаровой. Двадцать лет преданной работы. Кого она пыталась обмануть? Всех сотрудников проверили еще до нее.

Миша задержался в кабинете, спеша в обеденный перерыв заглянуть к новому боссу. Люда ворвалась к нему в своей обычной манере без предупреждения, ее бледное лицо покрылось румянцем от возбуждения или негодования. Даже обычно тщательно уложенные в тугой пучок волосы отказывались подчиняться ее холодному спокойствию и королевской выдержке.

— Сегодня лунное затмение? — неудачно отшутился Миша, снимая очки, чтобы тщательно протереть стекла.

— Как насчет нового босса, который лезет, куда не требуется?

— Она даже отдаленно не смахивает на Шерлока Холмса, — спокойно парировал Миша, занятый возней с очками. — Расспрашивает о Марке?

— Куда там! Сегодня ее чудным образом заинтересовало мое личное дело, — с недовольством сообщила женщина.

— И что она выяснила? Должно быть, обнаружила у вас кучу скелетов в шкафу?

— Она поверила в заговор! Разве не понимаешь? — Люда так и норовила ляпнуть какую-нибудь глупость, но едва держала язык за зубами. Она не доверяла Мише, каким бы душкой он не казался со своими курчавыми светлыми волосами Адониса и улыбкой-мечтой стоматолога.

— Все к этому шло.

— Кому-то можно было приложить больше усилий. У вас ведь интрижка!

Наконец Миша поднял глаза и совершенно спокойно возразил:

— Нет у нас никакой интрижки.

— Хотелось бы думать иначе. Элла уходит из-под моего контроля. Остаешься только ты. Я не могу больше никому доверять, Миша.

С тяжелым вздохом, Люда опустилась в одно из кресел, чуть прикрыла глаза и тоскливо простонала:

— Мне не хватает Елизаветы Васильевны.

— Я думал, вы априори ненавидите всех, у кого больше денег.

Глаза женщины блеснули:

— Не говори ерунды! Давай подумаем, как усмирить Эллу, и не вздумай пасти задних. Ты в этой партии должен сыграть главную роль.

Миша любезно нажал кнопку лифта и уставился на Эллу. В кабине они были одни. Ему стоило действовать решительно, но он откровенно утопал в глубине ее огромных голубых глаз. Такое худое бледное лицо и большущие глаза — великолепный контраст. Он не стал говорить Люде о том, что новый босс ему очень нравится.

— Я отлично готовлю, — начал он ни с того ни с сего. Перед этим Элла, кажется, говорила о том, чтобы временно сократить штат сотрудников, пока не удастся выйти на след истинных преступников. — Я мог бы заехать к вам сегодня часикам к семи и приготовить что-нибудь из своего фирменного. Вы любите лазанью?

Элла с трудом уловила смысл вопроса, то и дело поглядывая на телефон в ожидании ответа от Марка. Но он больше не писал.

— А вы знали, что бывшая домработница Гончаровых исчезла? Я бы хотела, чтобы вы помогли мне ее разыскать.

— Зачем вам это? — Миша подавил в себе безотчетный порыв заставить Эллу забыть о том, что не давало ей покоя, о том, что мешало ей присмотреться к нему повнимательнее.

— Она может знать то, что мне интересно! — она сообщила это с таким видом, будто он был последним болваном.

Они вышли из лифта и направились вдоль длинного фойе, освещаемого продолговатыми бликами из потолочных светильников. Кто-то поздоровался, проходя мимо.

— Нас снова сфотографируют вместе, — пожаловалась Элла, вспоминая сотни фотографий в Интернете, которые пересматривала сегодня.

— Почему бы и нет? Мне давно не мешает засветиться с женщиной, тем более такой красивой.

— Хороший ход, чтобы уговорить меня съесть вашу лазанью, — она усмехнулась, а Миша расцвел, догадавшись, что она все-таки слышала, о чем он говорил.

Водитель открыл для Эллы дверцу лимузина. Она села и услышала, как завелся мотор, снова взглянула на телефон и только краем глаза заметила Мишу. Элла высунула лицо в дверь.

— Невежливо сбегать, не дав согласия на мою лазанью! — крикнул Миша издали.

Элла решила, что поступает нехорошо, вылезла из автомобиля, сделала пару шагов и почувствовала, как ее накрывает туманом и громким гулом. Когда она открыла глаза, то увидела, как догорает то, что осталось от роскошного лимузина ее матери. Ее глаза широко раскрылись, она попробовала дышать, кто-то шепнул ей на ухо, что она в безопасности. Глаза слепило. Что с водителем? Она закричала, услышала новые, незнакомые голоса. Кто-то нежно гладил ее по волосам. Это было безумием, но Элле казалось, что она чувствует присутствие Марка рядом. Он нашептывал ей какие-то бессвязные глупости и молился, потому что ей чудом удалось уцелеть.