Простая история - [13]

А что я знаю о ней? Ни-че-го. Ровным счетом ничего. Я даже рассказать-то о ней не могу никому, потому что если я не смогу ответить на вопросы о «внешней» информации, а тем более, если скажу, что мне неинтересна такая информация – меня сочтут совсем больной. И почему меня не беспокоит то, что я не знаю ее номера телефона, ее адреса, ее имени. Из обрывочных фраз я знаю, что она вроде бы учится. По тому, как ловко она управляется с моим компьютером, можно сказать, что вроде бы на программиста. Почему программиста? Систему переустановила, не задавая лишних вопросов. Играет хорошо. Игрульку взломать может без проблем, а вот пакеты программ, отвлеченные от управления компьютером, вообще не знает. Эх, не забыть бы достучаться до наших программистов, что бы они «Зебату» мою посмотрели, потому что опять половина почты пролетает мимо меня и оседает в ящике директора.

– Почему ты не замужем?

Я поперхнулась дымом – настолько неожиданным был вопрос.

– А это обязательно? – я не стала приподниматься, а лишь повернула голову в ее сторону. Она лежала на спине, сверля глазами потолок.

– А обязательно отвечать вопросом на вопрос?

– Не знаю. Просто не замужем и все.

– Мне нравится, что ты не пытаешься прикрыться, а просто отвечаешь.

– Прикрыться?

– Да. Как обычно прикрываются люди. Ты же не стала говорить, что вот работа занимает все твое время, что нет подходящей кандидатуры, и что вообще брак без брака не бывает.

Я промолчала. Я не знаю, почему я не замужем. Правда, не знаю. Даже не думала никогда об этом. Просто не замужем, и все тут.

– А кандидатура есть?

Я подумала. Какая еще кандидатура?

– Нету никакой кандидатуры. – моя бутылка опустела и я рывком поднялась с пола, чтобы принести себе еще одну. Я, почти пританцовывая, отправилась на кухню, открыв холодильник, я поставила в него пустую бутылку, и, взяв следующую, мимоходом отметила, что только что сделала глупость, отмахнулась от этой мысли и…

– А этот Дима, он тебе кто?

Я чуть не выронила бутылку, Лешка стояла у меня за спиной.

– Вы часто проводите вечера вместе.

– Ты это о чем? – я поставила стеклотару на стол и взялась за штопор.

– Дай я. – она ловко скользнула между мной и столешницей. Я безропотно отдала ей штопор, но не отодвинулась ни на миллиметр. Она замерла, чувствуя, что я стою слишком близко. Я буквально кожей ощущала ее смущение. Я чуть наклонила голову и увидела яркий румянец, заливший нежные щечки Лешки. Боже ты мой! Я что, ее смущаю??? Бред какой. А между тем штопор уперто не хотел ввинчиваться в мягкую пробку.

– Не получается? – ласково прошептала я в ее ушко. И какой черт меня толкает на подобные эксперименты? Лешка замерла. Мне казалось, что Лешкино сердце колотится прямо мне в грудь, пробивая ее позвоночник. Мое сердечко тоже сладко защемило, как от сознания того, что я сейчас очень нагло прикоснулась к чему-то запретному.

– Давай вместе? – я протянула руку и положила ладонь на ее кулачок, судорожно зажавший многострадальный штопор.

– Отойди. – зло прошипела она.

– Ладно. – я пожала плечами и ушла в комнату. Я села на подоконник, подтянув колени к подбородку. Лешка появилась несколько минут спустя. Наверное, именно столько времени требовалось, что бы привести в порядок дыхание. Она поставила бутылку передо мной и села на диван, обняв свою почти полную стеклотару.

Я смотрела в окно. Фонари освещали листья на деревьях, ветер играл в догонялки, собирая в хоровод все, что попадалось под его прозрачную лапу. Он развлекался, как мог. Вначале собирал листву и мусор в большую охапку, потом начинал залихватски раскручивать ее, иногда на особенно крутом вираже потока листья или бумажка выпадали из этого танца, и им оставалось только лежать, тихо приподнимая края, как бы прося принять их снова в безумный хоровод. Это так глупо. Крутиться в водовороте, быть из него выкинутым, и не понять блаженства того, что ты больше ничему никому не должен. Что теперь ты можешь просто лежать и ничего не делать. И не быть никому должным. Но с другой стороны, только при помощи этого водоворота ты живешь. Ты двигаешься, что-то делаешь. Может быть, именно это желание жить так устремляет тебя обратно туда, в поток воздуха, для того, чтобы снова подняться вверх, а потом ухнуть вниз. А больно это? Когда падаешь? Казалось бы, вот всего секунду назад ты паришь, ты летишь, ты лучше и быстрее всех, а потом – бах! И ничего нет.

– Что ты там видишь? – прошептала Лешка прямо мне в ухо. Пока я думала, она незаметно перебралась ко мне, и теперь ее дыхание приятно щекотало мне щеку.

– Ветер… – немного подумав, ответила я.

– И что для тебя в ветре?

– Наверное, свобода… – я повернулась к ней, слишком поздно осознав, что наши губы находятся в соблазнительной близости.

– Ты думаешь, ветер – это свобода?

Ее дыхание обожгло мне губы. В голове затуманилось еще больше. Я поймала себя на том, что тянусь губами к ней.

«Меняй тему» – спасительно, но каким-то удушающе-далеким голосом скомандовало мое подсознание. О чем там она говорила? Почему я не замужем?

– А ты сама хочешь замуж? Ну, потом когда-нибудь? – выдавила я спасительную фразу.