Прошлым летом в Чулимске - [7]

КАШКИНА. Ну спасибо тебе. Умеешь ты высказываться деликатно… Ну да ладно… Какие у тебя планы на вечер?

ШАМАНОВ. Планы?

КАШКИНА. Послушай, идем сегодня на танцы.

ШАМАНОВ. На танцы?

КАШКИНА. Ну почему нет? Что же вечером делать?

ШАМАНОВ. Зина, ты меня удивляешь. Какие танцы, что ты. На танцах я в последний раз был в тысяча девятьсот…

КАШКИНА. Ладно, можешь не продолжать.

ШАМАНОВ. И потом, к счастью, сегодня здесь не танцы, а кинофильм. И я его, слава богу, уже видел.

КАШКИНА. А я не про ДК говорю, я предлагаю пойти в Потеряиху…

ШАМАНОВ. Куда?

КАШКИНА. Или в Ключи. Там сегодня танцы…

ШАМАНОВ. В Потеряиху? В Ключи?.. Ты шутишь, правда же?

КАШКИНА. Ну почему? До Ключей семь, а до Потеряихи всего пять километров. Отличная прогулка.

ШАМАНОВ. Пять туда и пять обратно. (Ужасаясь.) Десять километров.

КАШКИНА. А тебе не стыдно?

ШАМАНОВ. Ну в ДК – еще куда ни шло, но в Потеряиху! Зина, это безумие.

КАШКИНА. Ладно, ладно. Никто тебя туда не тащит. Просто я думаю, чем заняться сегодня после работы. Ладно… Что я тебя хотела спросить… Да. Что бы ты сделал, если бы я тебе изменила?

ШАМАНОВ. Ты уверена, что хотела спросить именно это?

КАШКИНА. Да, именно. Если бы я тебе изменила, сделал бы ты что-нибудь вообще, а если бы сделал, то что именно?

ШАМАНОВ (со вздохом). Что бы я сделал?.. Ну известное дело. Я бы тебя застрелил. Или бы задушил. Ты что предпочитаешь?.. В свою защиту я бы сказал, что ты замучила меня нелепыми вопросами. Суд бы меня оправдал. А вообще я хочу на пенсию.

КАШКИНА (не сразу). А знаешь, эта шутка похожа на правду.

ШАМАНОВ. Какая шутка?

КАШКИНА. Да вот про пенсию. Мне кажется, это и на самом деле твое единственное желание.

ШАМАНОВ. Конечно.

КАШКИНА. Одного я только не пойму: как ты дошел до такой жизни… Объяснил бы наконец.

Шаманов пожал плечами.

ГОЛОС ДЕРГАЧЕВА (Он поет).

Это было давно,

Лет пятнадцать назад…

КАШКИНА. Ну серьезно. Сколько мы знакомы? А ведь я про тебя ничего почти не знаю. А что знаю, услышала от других людей, не от тебя. Знаешь, даже немного обидно… Да нет, не беспокойся, пожалуйста, ничего я от тебя не требую… Но я хотела бы тебя понять.

ШАМАНОВ. Зачем, Зина, зачем понять?

КАШКИНА. Зачем?.. Да хотя бы, чтобы не задавать тебе нелепых вопросов. В самом деле, ну почему бы тебе не рассказать мне про свою городскую жизнь?

ШАМАНОВ. Ни в коем случае. Стоит рассказать, и вопросов у тебя появится еще больше, и они будут еще нелепее. Уволь, Зина… Не обижайся, но у меня нет никакого желания исповедоваться.

КАШКИНА. Ладно, ладно, никто тебя не заставляет… (Не сразу.) Но ты не думай, что я про тебя ничего не знаю. Кое-что мне все-таки известно.

ШАМАНОВ. Тем лучше.

ГОЛОС ДЕРГАЧЕВА.

Это было давно,

Лет пятнадцать назад,

Вез я девушку тройкой почтовой…

КАШКИНА. Говорят, ты был совсем другим человеком, не таким, как сейчас… Жена, говорят, у тебя была чья-то там дочь, и очень красивая. И вообще сначала ты процветал. Так говорят… (Не сразу.) В общем, в городе я встретила одну знакомую, Ларису, из облздрава – знаешь такую?

ШАМАНОВ. Не помню.

КАШКИНА. Не помнишь?.. А она тебя помнит. Оказывается, ты разъезжал в собственной машине. Никогда бы не подумала… Лариса, она так сказала: «У него было все, чего ему не хватало – не понимаю». И еще она сказал: «Он бы далеко пошел, если бы не свалял дурака…»

Шаманов усмехнулся.

Это ее слова. (Чуть жеманно, подражая голосу своей городской знакомой.) «Что с ним тогда стряслось – не понимаю…» (Тихо.) А я тебя понимаю. (Сразу, как бы извиняясь.) Мне кажется, я понимаю, в чем дело.

ШАМАНОВ (вяло). В чем дело?

КАШКИНА. Год назад чей-то сынок на машине наехал на человека. Было такое?.. Ну вот. И тебе поручили это дело. Верно?.. Лариса говорит, что того сынка, ну этого, который наехал на человека, она тоже знает. (Снова подражая голосу Ларисы.) «Старушка, с одной стороны, дело было темное, а с другой стороны, дело было абсолютно ясное, никто не думал, что он захочет его посадить. Никто от него этого не ожидал». Ты ее не припоминаешь – Ларису? У нее глаза чуть такие (показывает), крашеные волосы – черные, и – что еще?.. Да! Ногти. Ничего не скажешь, ногти у нее чудные. Ну что, ты ее не припоминаешь?

ШАМАНОВ. Не знаю. У них там у всех чудные ногти… Не помню.

КАШКИНА. Странно… Так вот, никто не ожидал, что ты захочешь его посадить, а ты вдруг захотел. Но у тебя ничего не получилось. Суд перенесли, следствие передали другому, но ты, говорят, на этом не успокоился. (Подражая Ларисе.) «Он уперся как бык… не знаю уж, кем он себя вообразил, но он тронулся, это точно. Он ушел от жены, нигде не показывался, одеваться стал кое-как, короче, он совсем опустился…» Так это было?

ШАМАНОВ. Вот видишь, все ты про меня знаешь, не понимаю, на что ты обижаешься.

КАШКИНА. Неужели это был ты?.. (Не сразу.) Я думаю, ты добивался справедливости.

ШАМАНОВ. Допустим. И что из этого?

КАШКИНА. Но ведь это здорово.

ШАМАНОВ. Ты думаешь?

КАШКИНА. Разве это плохо?

ШАМАНОВ. Не хорошо и не плохо. Это безумие. Твоя Лариса права.

КАШКИНА. Моя?

ШАМАНОВ. Я ее не помню. Но добиваться невозможного – в самом деле сумасшествие… Между прочим, суд состоится на днях… Я получил повестку.