Прошлогодний снег - [33]
Владимир Николаевич, Володька Лебешев и еще два солдата постучали в крайний дом. Дверь не открывали. Солдаты постучали сильнее. Старческий голос за дверью что-то спросил не по-русски.
— Открывай, открывай, мамаша, свои — крикнул Володька Лебешев.
За дверью зашептались, потом загремели засовы, маленькая старушка испуганно выглянула из-за двери и, увидев солдат с автоматами, что-то крикнула в комнату.
Владимир Николаевич вошел в дверь, солдаты зажгли фонари и осветили некрашеные глиняные стены, маленькое слепое окошко, глиняный пол, старика в белье, за которого спряталась старушка, двух черноглазых детишек, таращивших сонные глаза.
— Они по-русски-то умеют? — спросил оробевший Володька Лебешев.
— Можем, можем, — глухо сказал старик.
Владимир Николаевич достал приказ и извиняющимся голосом прочел его.
— Там хорошо будет, — неожиданно добавил он от себя. — Вы не беспокойтесь, пожалуйста.
Он смотрел на старушку, и его охватывала нестерпимая жалость. Куда она поедет из этой своей мазанки? Он ожидал плача, криков, уговоров…
— Это нас со старухой или всех?.. — спросил старик.
— Всех, — успокаивающе сказал Володька Лебешев, — вы не волнуйтесь, батя, это всех так. Приказ такой вышел…
Солдаты вышли на крыльцо, чиркнули спичками, затянулись.
— Фу ты, елки, — сказал Володька. — А если б мою мать…
— Не болтай! — угрюмо сказал солдат с фонарем. — Предатели они, понял?
— Да это я понял, — угрюмо протянул Володька.
Через два часа по дороге потянулись жители. Солдаты стояли по обочинам и смотрели, как они тащили на себе мешки с вещами, какие-то патефоны, доски, тряпье, заколотых баранов, ревущих детей, зеркала. Человек в очках нес глобус. В степи, сколько хватало глаз, стояли товарные составы. Со всех сторон по дорогам, по степи, по траве шли люди с узлами и без. А вот и старик со старухой, за юбку которой держатся детишки. Они молча бредут мимо Владимира Николаевича.
— До свидания, — тихо говорит Владимир Николаевич.
— До свидания, — говорит старик и горько усмехается..
— Хорошо! — сказал подполковник из «новеньких». — Операция прошла хорошо. Каждый солдат получит десять суток отпуска…
… — Давай, я слезу, — говорит тетка в тулупе. — Вишь, проклятущая, захромала, чтоб ей ни дна ни покрышки. А ты сиди. Сиди, говорю, ноги-то не казенные. Ишь, задумался. Может, спишь?
— Нет, не сплю. Так…
Владимир Николаевич очень устал, ноги его одеревенели и замерзли.
Стало совсем темно.
Деревня вынырнула из-за поворота неожиданно, Владимир Николаевич даже растерялся.
— Во, — сказала тетка в тулупе. — Котлы. Вот ты и дошел, солдатик.
Телега нестерпимо скрипела по снегу, казалось, что кто-то проводит огромной вилкой по тарелке. Скрип и темнота. Избы неясно чернеют на фоне серого в тучах неба. Нигде ни огонька, ни человека.
«Куда идти-то?» — подумал Владимир Николаевич. Его шаги мерно хрустели вслед за телегой, и этот ржавый скрип взрывал тишину деревни. Владимиру Николаевичу показалось, что сейчас все проснутся. Он даже прошел несколько шагов на цыпочках.
— Какая изба-то? — спросила тетка.
— Да я и не знаю толком. Нина мне писала — изба бабы Василисы.
— Это какая ж Василиса? Тихова, что ли?
— Я, право, и не знаю…
— Ну пойдем, кликнем кого…
Лошадка встала, тетка, кряхтя, вылезла из телеги, пошла к ближнему дому. Залаяли собаки. Сперва неуверенно, притявкиваясь, потом все громче, громче и ожесточеннее…
Владимир Николаевич вспомнил: там, на Кавказе, тоже лаяли собаки, скуля и повизгивав, как-то неуверенно, не по-псиному. Собаки всюду лают одинаково…
Тетка постучала кнутом в дверь, кто-то выглянул в окно, тетка зашушукалась в темноте.
Владимир Николаевич вдруг отчетливо представил себе, что сейчас, вот-вот сейчас, он увидит Нину, Наташку, что сейчас, через каких-нибудь несколько минут, он вернется в то довоенное, далекое, о котором и подумать-то страшно, что сейчас он уткнется в Нинино плечо и вдохнет в себя его запах, такой далекий и желанный… И не будет войны, и не будет этих старческих тоскливых глаз и этой черной вереницы людей, бредущих степью к длинным товарным поездам, и не будет лая собак, и ничего не будет…
— Вон там Василисина изба, — сказала тетка. — Спасибо за мыло, служивый. А я в Совет поеду, почту сдам.
Владимир Николаевич подошел к крыльцу. Сердце его так колотилось, что он прижал к груди чемоданчик и только отдувался, как после тяжелого и долгого подъема в гору. Тук-тук…
— Кто там? — испуганно спросили из-за двери.
— Поляковы, Нина и Наташа, здесь живут? — спросил он белыми неживыми губами.
За дверью охнули, загремел скинутый крючок, и Нина молча прижалась к его мокрой, пахнущей табаком и вокзалом шинели.
… — Ну куда собралась-то? — ворчала баба Василиса. — На дворе метет, мороз… Без тебя доберется. Как дитя малое. Вон Наташка и то умнее. Что он, без тебя не доберется?..
Нина укладывала в чемоданчик вещи Владимира Николаевича. Он сидел на скамье в белой казенной рубахе, курил и смотрел на Наташку. Она играла на полу с его фляжкой, ремнем, медалью «За боевые заслуги». Она была какая-то спокойная, серьезная, что ли, и это очень пугало Владимира Николаевича. В первые минуты он жадно рассматривал ребенка, со странным чувством удивления обнаруживал в ней свои черты — нос, глаза, манеру улыбаться, — потом он вынул из чемоданчика шоколад и протянул девочке. Наташка равнодушно посмотрела на коричневую плитку и отложила в сторону. Медаль интересовала ее значительно больше. Нина виновато взглянула на мужа и сказала:
Сборник анекдотов и сатирических рассказов из поздне-советского времени. Автор — один из писателей-сатириков, работавших в «Клубе 12 стульев» под псевдонимом «Евг. Сазонов».
Сергей Иванов – украинский журналист и блогер. Родился в 1976 году в городе Зимогорье Луганской области. Закончил юридический факультет. С 1998-го по 2008 г. работал в прокуратуре. Как пишет сам Сергей, больше всего в жизни он ненавидит государство и идиотов, хотя зарабатывает на жизнь, ежедневно взаимодействуя и с тем, и с другим. Широкую известность получил в период Майдана и во время так называемой «русской весны», в присущем ему стиле описывая в своем блоге события, приведшие к оккупации Донбасса. Летом 2014-го переехал в Киев, где проживает до сих пор. Тексты, которые вошли в этот сборник, были написаны в период с 2011-го по 2014 г.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.