Прошлое в настоящем - [8]

— Чем обязаны, голова? — обратился один из вошедших к председателю.

— Вот вам голова, — и председатель указал на меня рукой.

— Куда путь держите и сколько вас? — спросил я.

— На зимовку едем, поближе к городу. Семнадцать душ нас, восемь взрослых. Остальные дети.

Вожак разгладил седую бороду и косо посмотрел на меня. Видимо, что-то ему во мне не понравилось.

— Сходите и соберите у всех документы! — приказал я вожаку. Но он не двинулся с места.

— Какие у нас документы? — возразил он. — Михаи мы все. Вот мой паспорт. — И он протянул мне истрепанную книжечку без фотографии.

— Горе у нас, голова, большое горе.

— Какое горе? — спросил я.

Вожак еще раз косо посмотрел на меня и ответил:

— Дочь у меня есть, голова, трое детей у нее, муж был, убили его под Малым Ярославцем.

— Кто убил?

— Так вот, слушай, голова. Стояли мы там на берегу реки. Врать не буду, бабы гадали, обманывали. А рядом богатый табор был. Ну мы, конечно, ходили друг к другу, не враждовали. А однажды кто-то в том таборе золото украл. Вот они моего Михая заподозрили и убили. Когда я хватился, то их табора уже не было, скрылись ночью. Вот и весь сказ, голова. Дочь без мужа и дети сироты свалились на мою седую голову.

И он опустил голову так, что седая борода легла на широкую грудь.

— Может, вызнаете, кто вожак табора? — спросил я.

— Михай, у него дочь красавица и зять Иван, его все цыгане знают. Он старый бандит. Пора его задушить. — И старик провел пальцем по шее.

«Значит, не все они Михаи, — подумал я. — Иван тоже есть. Это уж лучше». Потом я попросил его привести свою дочь и сказать ей, чтобы она ничего не скрывала от нас.

— Да, вот еще, чуть не забыл, — сказал я, — а где зятя похоронил?

— Там и похоронили, где стояли, — ответил цыган и вышел.

— Вот ведь какие дела, ищешь одного бандита, натыкаешься на другого.

— Неприятная история! — согласился председателе.

— Ничего, попробуем распутать, — добавил Сергеев.

Через некоторое время в сельсовет вошла молодая цыганка. Голову цыганки покрывала яркая шаль, а пестрая юбка волочилась по полу.

— Где ваш муж? — спросил я.

— Цыгане убили за кражу, на поляне, у леса и захоронили.

— Кто убил?

— Михай и зять Иван. — Женщина заплакала. Крупные слезы катились по ее лицу. — Начальник, — сказала цыганка, — грабители они — коней уводят, людей грабят. У них в таборе много краденого.

— А паспорта на коней у них есть? — спросил я.

— Есть. Они их в Бронницах покупают, фальшивые.

На следующий день я встретился с моим начальником Иваном Петровичем Жаковым. Мы уточнили приметы Михая и Ивана и разработали план. Уточнив все, мы отправились на место, где, по словам старшего цыгана, был захоронен его зять.

.Все могло быть. Мог обмануть цыган, и, возможно, никакой могилы, о которой он сказал, не существовало. «Но какой смысл цыгану врать?» — думал я.

С такими мыслями приехал я на место, где был убит и захоронен цыган.

Но старик сказал правду. Приехав, мы действительно нашли запорошенный землей холмик. Как ни неприятно этим заниматься, но пришлось раскопать могилу и отправить труп в морг для экспертизы.

Жалко было старого цыгана. Ему еще раз пришлось оплакивать убитого зятя. Жаков уехал, а я еще на некоторое время задержался в небольшом цыганском таборе. Еще раз поговорив с вожаком, я взял его дочь, и мы поехали в Бронницы, через Зарайск, Белев, Тулу. В Малом Ярославце мы договорились встретиться с Жаковым.

Когда я зашел в отделение милиции в Малом Ярославце, к моему удивлению, там было собрано уже много кочующих цыган, которые сидели и на лавках и на полу.

— Что слышно о Михае? — спросил я.

— Оторвался, гад. Пойдем по следу!

.В тяжелых тулупах, сидя в розвальнях, шли мы по следу преступников. Часа через два мы подъехали к небольшой деревушке. У крайнего дома остановились. Сергеев постучал в глухую калитку. Минуты три никто не выходил, потом загремели многочисленные засовы, и в открытую дверь высунула голову седая старуха.

— Что вас черти по ночам носят! Проваливайте, вчера были! — прогнусавила она и с треском захлопнула калитку.

Мы пошли к соседнему дому. Хотели было постучать в калитку, но она оказалась открытой. Мы беспрепятственно вошли в избу. За столом сидели пожилой мужчина и две женщины. Они пили чай. Мужчина вышел навстречу нам и спросил:

— Зачем пожаловали?

— По делу, папаша. Бандитов ловим, — объяснили мы ему.

— Эх, сынки, цыгане одолели, сил больше нет. Пьют, жрут и народ обманывают. Хоть жалобу в Москву пиши. — И он зло плюнул.

— Зачем же в Москву. Есть и ближе места, куда написать можно. Ты бы, папаша, рассказал нам, что цыгане творят, где они. Мы разберемся.

— Да что далеко ходить, — ответил он, — вон санки стоят, вчера вечером прикатили двое с бабой.

— Скажи нам, чей это дом, у которого цыганские сани стоят?

— Известно чей — Нарышкиной. Живет одна, изба большая, вот и держит постояльцев.

Задворками мы подошли к дому Нарышкиной. Снегу было много, вязли по пояс. Подошли к дому. В избе горела керосиновая лампа. Я заглянул в окно. За столом сидело несколько человек. Мы без шума открыли ворота надворной пристройки и через сени вошли в дом.

— Руки вверх! — скомандовал Жаков и направил пистолет на старого цыгана. Но не успел он приказать, как молодой цыган сорвал с потолка керосиновую лампу и бросил на пол. Керосин вспыхнул и наполнил ярким светом всю избу. Началась драка. Старик выхватил нож и занес его над головой Жакова. Но прогремел выстрел, и старик упал. Молодой цыган и цыганка уже лежали на полу связанными. Пуля пробила старику плечо, и он грузно сидел на скамейке, опустив голову.