Прошлое с нами (Книга вторая) - [220]

Но... «раки зимуют» не у погрузочной аппарели, не на середине течения и не у того берега. И потом груз, масса металла, лафет, ствол. Орудие — это комплект, к нему полагаются боеприпасы, минимум четыре ящика, приборы, затем шанцевый инструмент, затем ЗИП, затем люди, затем... И все это скользит, сорвется вот-вот за борт. Все это нужно разместить, приторочить, заботиться и следить за всем. Орудие предназначено к ведению огня немедленно, после высадки на противоположном берегу.

У артиллерийских командиров того времени не было принято задавать вопросы, даже в тех случаях, когда старший начальник выражался не совсем четко. И я чтил бы общее правило, но представитель командующего при уточнении боевой задачи не учел два принципиально важных соображения. Он рассматривал пространство на север от Переяслава-Хмельницкого — ничейную территорию — как занятую своими войсками и поэтому исключал всякую возможность встречи с противником, равно как и помехи с его стороны, и полагал, что мне удастся в течение десяти часов построить плоты, переправиться и занять позиции за Днепром. Я просил отодвинуть срок готовности. Представитель, сидевший с развернутой картой за рулем «виллиса», не стал вдаваться в детали — это, как мне показалось, выше его полномочий — и молча нажал кнопку сигнала. Явился военинженер по виду из приписных. Его интересовало все: вес и габариты 76-мм дивизионной пушки, количество, боеприпасы и т. п. Получив эти сведения, сапер занялся расчетами и заявил, что времени на строительство достаточно, материал на берегу (подтверждала топографическая карта) есть в изобилии, бревенчатый плот два семьдесят пять на два семьдесят — инженер набросал на листе чертеж — имеет необходимый запас плавучести, чтобы поднять груз в полторы тонны.

Представитель командующего осмотрел чертеж, он верил инженерным расчетам. Входить в полемику бесполезно. Я вернулся в колонну. И вот сегодня к утру нужно собрать данные о положении за рекой, в районе будущих огневых позиций. Часть людей взвода управления ведет наблюдение и продолжает оборудование КП, другая отправилась на поиски лодок. Личный состав обеих батарей с табельным имуществом — топоры, пилы, кирки-мотыги, ломы — приступил к строительству плотов. Валили деревья, после обработки связываются тросами стволы наподобие прямоугольной платформы. Квадрат, который порекомендовал сапер для 76-мм орудия, не годился, центр тяжести его смещен по продольной оси.

Около полуночи первый плот был готов. Как доставить два десятка ошкуренных бревен, связанных в пакет, весом до полутора тонн? Тащили волоком по песку в обход пней, с помощью рычагов и лямок. На берегу снова работа — капитальный ремонт. Крепления ослабли, бревна сместились, пошли на перекос.

Наконец, плот, заскользив на кругляках вниз, плюхнулся, отплыл с большим креном и... скрылся под водой. Со вторым произошло то же самое. Плоты не держались на поверхности и тонули под собственной тяжестью. Подвести по низу двухсотлитровые пустые бочки, как требовала инструкция, не удалось. Не было крепежных материалов, буксирные стальные тросы не обеспечивали жесткой фиксации поплавков — бочек — ни больших, ни малых, — канистр.

Следующий плот с увеличенным запасом плавучести был изготовлен из сухостоя. Клинья и распорки, натыканные во все щели, уменьшили зазоры, но как только сооружение сдвинулось с места, узлы стали расползаться, ослабли.

На рассвете плот отчалил, перенес одну, другую волну, и вдруг закружился, захваченный течением. Оба страховочных каната оборвались, и он поплыл у всех на виду, унося двух орудийных номеров, которые старались с помощью шестов направить плот. Люди стояли, глядя, как эти двое барахтались в студеной воде, направляясь вплавь к берегу. Вместе с плотом уплыли и мои надежды — большая часть тросов была израсходована.

В кронах деревьев рваными клочьями повис предутренний туман. Серебристо-белый налет капель обволок кусты, развороченную катками траву по следу, которым тащили последний плот. На берегу сыро и холодно. Катятся с шумом волны. Смыли следы. Оборванные концы пеньковых канатов распушились и плещутся в прозрачной воде, как рыбы. И... очередь. Эрликоны! Вода вспенилась, сырой песок брызнул в глаза. Люди бросились врассыпную, ища укрытий. Зенитчики увеличили прицел, и снаряды защелкали позади в деревьях. Умолкли эрликоны, 105-мм батарея начала пристрелку берега. Противник обнаружил занятую в темноте строительную площадку.

Началось движение назад, в глубь леса, нужно перенести ошкуренные бревна, убрать ветки, замаскировать следы ночных опытов. Противотанкист привык орудовать топором, пилой, лопатой и знал, как свалить любую сосну и кантовать вдвоем, втроем, куда нужно. Сколько он отрыл ровиков, щелей, ниш разного профиля, построил на голом месте блиндажей, которые согревали его снежными зимами, служили укрытием от пуль и осколков. Построил с запасом прочности в фантастически короткий срок. Столько, сколько орудие сменило огневых позиций. Не сосчитать, никто из орудийных номеров этого не скажет.

Пехота и танкисты имеют свои саперные подразделения. В обороне они ставят проволочные заграждения, минные поля, занимаются оборудованием командных пунктов, а иногда и позиций для боевых подразделений. В наступлении саперы ведут инженерную разведку, обеспечивают продвижение вторых и третьих эшелонов.