Прошито насквозь. Прага и Будапешт. 1970 - [3]

Но эта женщина…

На следующий день он решил, что должен обязательно попытаться найти ее. Это было непросто, поскольку он вообще никогда ничем подобным не занимался. Хуже было еще и от того, что время было строго ограниченно – большинство туристов приезжали на пару недель, а незнакомка была в этом ресторане уже трижды, и кто знает, где еще она успела побывать до этого. Адам думал о ней целыми днями, узнавал, из каких районов чаще всего приходят клиенты, и следил за залом. Лишь одна Алика знала, отчего он вдруг так переполошился, но стоило отдать ей должное – она никому ничего не сказала.

Только через неделю утром она прошла мимо него и мельком провела ладонью по его плечу, обращая на себя его внимание. Адам послушно проследовал за ней в зал, надеясь увидеть черноволосую женщину в сером платье. Да вообще, в каком угодно платье и пусть даже с перекрашенными волосами. Все равно, только бы это была она.

– Эта дама живет на верхнем этаже дома, в котором мы работаем, – сообщила Алика. – И я бы не была так щедра, если бы не думала, что тебе уже давно пора обзавестись подругой.

Адам так и застыл на месте.

– Откуда ты это знаешь?

– Она пьет кофе в кафе через дорогу. Вон там, – она указала за окно. – Каждое утро, очень дисциплинированно. Она действительно приезжая, но не туристка. Туристы ходят, где попало или следуют гуськом за экскурсоводом, а она ведет себя так, словно живет здесь и даже где-то работает. У нее режим. И она знает о тебе достаточно, чтобы понять, что ты не сможешь найти ее, даже при условии, что живет она здесь же.

– Спасибо, – глядя, как завороженный, на двери указанного кафе, поблагодарил ее он.

Вечером он последним вышел из кухни и остался во дворе, глядя на ровные ряды красивых окон, обрамленных резными и лепными завитками. Кирпичная кладка под слоем фасадной отделки, толстые деревянные рамы – все казалось необычным, хотя все то же самое он видел последние несколько лет, с тех пор как устроился сюда на работу.

Перед домом была небольшая беседка, где он и обосновался, желая догадаться, за каким из окон проводит вечер таинственная женщина с его серебряным кольцом. Конечно, за один раз угадать не удалось.

Целую неделю, не теряя ни дня, он просиживал часами в пустой беседке, понимая, что, скорее всего, ее окна не относились к тем, что были освещены электрическими лампочками. Она была из тех, кого называли добропорядочными женщинами, а таким полагалось укладываться в постель до полуночи. Ресторан закрывался во втором часу ночи – так уж получалось. Рабочее утро у них начиналось после десяти часов, и неудивительно, что незнакомка без страха завтракала в кафе напротив – все равно двери ресторана были закрытыми, и снаружи он казался еще спящим.

За семь дней ночные бдения у дома вошли в привычку. В другое время, осознав тщетность всех попыток, он бросил бы свои ожидания и занялся чем-то другим, но ему странным образом нравилось приходить во двор и сидеть в темноте. Он даже стал нарочно брать с собой теплую одежду, спасаясь от ночного холода. Один раз во время его стражи пошел дождь, и он возблагодарил неизвестных строителей за прочную крышу, возведенную над беседкой.

Адам пришел сюда в восьмой раз, почти не задумываясь о том, что его старания остаются безрезультатными. Она была где-то здесь. Та, что не давала ему покоя.

К его удивлению, беседка была уже занята – какая-то неясная фигура сидела на скамейке. Было довольно темно, и света из соседних окон не хватало, чтобы разглядеть сидящего человека внимательнее, но красивая осанка говорила сама за себя.

В такую удачу было трудно поверить, и Адам остановился поодаль, не решаясь подойти ближе. Конечно, он думал, что в какую-нибудь ночь наткнется здесь на целующуюся парочку или компанию молодых людей, страдающих коллективной бессонницей. Однако беседка стояла посреди двора, на той стороне, где было много окон, и это спасало его от нежелательного соседства. В конце концов, он пришел к выводу, что выйти и усесться на скамейку посреди ночи может только человек, преследующий какую-то цель. Человек вроде него.

– Что же вы встали? Подойдите-ка поближе, – мягкий голос разлился теплыми волнами в сыроватом воздухе. – Вы ведь так хотели поговорить со мной. Я умею ценить такие поступки.

Адам подошел к ней и осторожно опустился на другой край скамьи.

– Я не хотел вас тревожить. Не думал, что вы заметите.

– Да уж как не заметить. – В ее голосе зазвучала улыбка. – Обычно я смотрю в окно, которое выходит на другую сторону – туда, где проходит дорога. Люблю смотреть на свет автомобильных фар. Смена огоньков, отблески на асфальте. В дождь даже капли начинают блестеть и прорисовываться четче. Красиво. Но два дня назад я пропустила это зрелище – смотрела в окно на этой стороне. И вообще, целую неделю смотрю только сюда. Все вы.

Значит, она не спит допоздна.

– Чего вам надо?

Он честно ответил:

– Я сам еще этого не знаю. Просто приглянулись ваши ноги.

– Я слишком стара для таких разговоров. Мне сорок два.

– А мне пятьдесят, и что?

Она повернулась к нему. В желтом свете многоглазого дома черты ее лица казались размытыми и нереальными, но Адам понял, что отныне будет видеть ее по ночам или даже во время работы.