Прошито насквозь. Прага и Будапешт. 1970 - [2]

Он повернулся и встретился глазами с Аликой. Им довелось проработать бок о бок почти три года, и за это время они почти никогда не говорили о чем-то кроме работы. Он знал, что уАлики неудачный брак, который держится на постоянных разлуках – в перерывах между длительными командировками ее муж просто не успевал дойти до точки нагрева и исколотить ее до синяков, как это бывало прежде. Ему было искренне жаль ее, но он не мог давать ей советы, и коль скоро Алика решила убить свою молодую жизнь на неуравновешенного и уже нелюбимого супруга, то это было ее право. Сейчас ведь все отстаивают свои права.

– Ты о женщине за пятнадцатым столиком? – уточнил он.

– Да, о ней. Ты же на нее смотришь, верно?

– Ну, да. Она ведь не в первый раз приходит?

– Сегодня уже третий раз, как она здесь. Тихая, неразговорчивая. Приходит одна, уходит тоже одна. Хотя к ней часто подсаживаются, но надолго не задерживается никто. Тяжело поверить, что за таким милым лицом скрывается хамская душа, но скорее всего это так – иначе с чего бы мужчинам так шарахаться.

Адам улыбнулся:

– Я должен вернуться на кухню. Спасибо, что поделилась.

Женщина пришла и на третий день – он увидел, как она уходила. Темно-зеленое платье до колен, туфли древесного цвета на невысоком каблуке, волосы собраны в конский хвост. И все же это была она.

На четвертый день он уже ждал ее прихода, и, решив, что ему просто необходимо с ней познакомиться, позаботился об ее заказе особым образом. Адам не был виртуозом общения с дамами, но ему всегда хватало изобретательности. Сегодня фокусом было серебряное кольцо, наскоро снятое с мизинца и промытое под кипятком. Луковый суп украсился новым ингредиентом, но никто этого не заметил – шеф, который должен был пропускать каждую тарелку через жесткий контроль, сам стал автором этой мини-диверсии. Поднос загрузили на тележку, и он спрятал руки в карманы, не зная, чем еще себя занять в образовавшееся некстати окно между заказами. Он не дергался и не винил себя за глупость – просто стал ждать, что произойдет.

Незнакомка промолчала. Она не могла проглотить кольцо и не могла его не заметить. Разве что она передумала есть суп или попробовала всего пару ложек. А вдруг она не добралась до кольца? Только в дурацких сказках подкидывают кольца в посуду, чтобы добраться до желанного человека. Да и то, это скорее прерогатива женщин. Адам даже рассмеялся. Всего лишь черные лодочки и стройные ноги. Чего убиваться?

Алика подошла к нему через два часа.

– Та женщина ушла. Она передала записку, поскольку, не говорит по-чешски. Я сказала ей, что мы все знаем английский, но она была непреклонна. И еще она склеила края записки, как будто всем так интересно, что она там написала. Надеюсь, завтра она не придет.

Он поблагодарил ее, отметив про себя, что незнакомка не зря склеила края записки при помощи нескольких размятых рисинок, вынутых из гарнира. Достаточно изобретательно, особенно когда вокруг столько любопытных людей.

Уже в автобусе, размыкая края и стараясь не повредить их – ему это казалось очень важным – Адам со страхом подумал, что она могла бы и вернуть кольцо. Нет, внутри ничего не было, он ведь прощупывал записку весь остаток дня и точно знал, что этот импровизированный конверт пуст, но даже от мысли, что она могла пренебречь его подарком (подарком?), ему стало неприятно и даже боязно.

«Знаю, что вы наверняка понимаете английский. Я неплохо говорю по-чешски, но мне не хотелось отвлекать вас от работы. И, кроме того, что я могу сказать вам? При людях это было бы неприлично и неудобно. Хочется, чтобы вы отправили кольцо по ошибке, но, очевидно, вы сделали это намеренно. Я оставлю его себе. Скорее всего, вы больше меня не увидите.

Я не очень вежлива с людьми, и, возможно, поступаю просто некрасиво, но сейчас так будет лучше. Спасибо вам. Я заметила, что вы хороший человек еще в прошлый раз, когда супруги, приехавшие с юга Франции, выражали вам свою благодарность. Не губите на меня свою жизнь».

Записка ничем не пахла, а чернила были обыкновенными синими. Никаких признаков. Адам подумал о том, что эта женщина действительно держала контроль полностью в своих руках – только от ее прихотей зависело, увидит он ее еще раз или нет. И теперь чаша весов клонилась в сторону отрицательного ответа.

Нет, никогда больше он ее не увидит.

А что, в сущности, он терял? Ничего. Он не знал ее, он даже не успел как следует разглядеть ее лицо. Да, большие черные глаза с длинными ресницами. Да, розовые губы, которых явно не касалась помада. Да, ровный, чуть вздернутый нос. Не самая красивая женщина, из тех, кто ему доводилось видеть, но и не уродливая. Средняя по всем показателям, если оценивать холодно и трезво, только загвоздка таилась в том, что ни о какой трезвости речи не было.

«Не губите на меня свою жизнь».

Можно подумать, что она сбежавшая из тюрьмы рецидивистка или опустившаяся женщина.

Адам знал многих «непристойных» женщин, поскольку связывался с ними по мере необходимости. Среди них были весьма достойные люди, с которыми ему удалось сохранить дружеские отношения. Они умели слушать и держать язык за зубами. И они никогда не давали советов, а значит, совершали гораздо меньше ошибок, чем все его остальные знакомые.