Прошедшие лабиринт - [24]

Авторитеты и лично шеф не скрывали своего удивления, когда Наблюдатель блестящих способностей Прохоров выбрал для своего обитания скромное Подмосковье.

— Там же ничего не происходит! — говорили они и качали головами.

— А вдруг! — ярился в своих возражениях юный талант. — А вдруг произойдет, а у нас фланги не прикрыты! Фланги — крылья победы, — цитировал он то ли Устав, то ли известного спортивного комментатора Озерова. А сам думал про себя: «И очень хорошо, что ничего не происходит… Хватит с меня».

Прохоров без труда получил скромную должность на кафедре в Подольском Пищевом и с жаром принялся за работу. Если бы не способность видеть сквозь стены, он бы забыл свою монастырскую юность в Обществе, как страшный сон.

Скоро нагрянула и его единственная, светлая и бескрайняя любовь. Он полюбил свою будущую жену с первого взгляда, едва увидел ее, в застиранном халате вишневого плюша, выносящей мусорное ведро. Жена его, женщина ровного, легкого, незлобивого нрава, не раз посмеивалась над романтичностью своего благоверного. «Ну это ж надо, — любила рассказывать она своим приятельницам, — Васенька в честь того старого халата меня теперь все время заставляет носить вишневый плюш». Но ни к каким семейным раздорам пристрастия Прохорова не приводили.

Василий Дмитриевич был просто, тихо и потаенно счастлив. Он прекрасно знал, что его считают скучным тупицей, который тратит свою жизнь на закручивание рогаликов. Дескать, и полета воображения у него нет, уткнется в свои рогалики и по сторонам не смотрит. Или окружит себя дымом в курилке и сидит там. Думает, мыслитель… И никто и понять не мог, как тоскует Василий Дмитриевич по простому человеческому одиночеству, чтобы поднять глаза — а вокруг никого. И он поднимал глаза в такой надежде — а вокруг были люди, люди, люди в разных комнатах. И только кабинет директора был обит плюшем. Вишневым.

И так Прохоров расслабился в своей провинции, что проворонил. Что греха таить — проворонил открытие парацельсия. И кем? Сережкой Меренковым, обычным ассистентом кафедры. Ничего-то в нем такого гениального не наблюдалось — ну упорен, ну усидчив, но не более!

Тут Прохоров покачал головой… Себя не обманешь, Василий Дмитриевич, знал ведь ты, вокруг чего Меренков крутится… Статьи Терьена у него на столе еще пару лет назад заприметил. И не стал докладывать куда следует. Во-первых, потому что было тебе, Василий Дмитриевич, это довольно-таки безразлично, а в меренковский успех ты не верил. А во-вторых — и это главная причина — тебе было неохота связываться с Обществом. Это не по телефону скорую помощь вызвать. Пришлось бы, как всегда, в полутемном зале, где пахнет плесенью, долго отвечать на какие-то ритуальные вопросы: «Кто ты? — Тот, кто нашел путь… — С чем ты пришел? — С тем, что завещано мне по праву Дара». Пока до сути доберешься — забудешь, с чем пришел.

Короче, махнул Прохоров рукой на меренковские исследования, и в сторону меренковской лаборатории старался даже не смотреть. Утомительно это. И только иногда просыпался среди ночи в каком-то странном беспокойстве — срочно бежать, доложить, рассказать, иначе случится что-то страшное… Пару раз он даже вскакивал — но полусонный голос жены «Вась, ты что?» отрезвлял его, и он снова ложился, и как ни странно, сразу засыпал…

О том, что Меренков добился успеха, Прохоров догадался во время отлова белой крысы. На какую-то долю секунды он заглянул крысе в глаза… и все понял. Не крыса это была, а существо, прошедшее Преображение. Уж как он, Прохоров, давил тогда на их партейную истеричку Лидию Петровну, чтобы крысу уничтожили. Не получилось.

Пришлось немедленно докладывать авторитетам. Как водится, почти час занял ритуал. Потом Прохоров коротко — за три минуты — изложил суть проблемы. Авторитеты поерзали на своих деревянных тронах, и один из них вяло поинтересовался, было ли животное пушисто. Аудиенция была окончена, но Прохоров точно знал, что он еще получит нагоняй. Нагоняя он не боялся. Ну попеняют, ну переведут еще куда подальше… Может, оно даже и к лучшему.

И в то же самое время зрела у Прохорова бунтарская мысль. А может, это шанс? Шанс разом избавиться от этого надоевшего Общества с его мутными целями и сомнительными идеями. Где оно было, это Общество, когда полмира было втянуто в войны? Знаем, где оно было, — наблюдало и делало выводы. Выводы о неготовности человечества познать истину. А также о несовершенстве человеческой природы. Прохоров остервенело сплюнул. Тоже мне, устрицы, возомнившие себя центром Вселенной. И снова беспокойство охватило его — что же это я? Я ведь всего лишь Наблюдатель, и даже не знаю толком о действии парацельсия. А вдруг открытие Меренкова действительно грозит катастрофой? Разве можно порывать с Обществом, тем более теперь, когда от меня, возможно, зависит все…

Но и торопиться не стоит. Будет еще время решить. Потом… А пока Меренкову надо бы помочь. И для начала — всучить ему плюшевые гардины из подсобки. Они там давно валяются, с тех пор как директор интерьер обновлял.

6

Антон поехал к Абдурахманову за билетом сразу после работы. Сам Абдурахманов был еще в больнице, и дома у него Антон застал только тещу, усатую и гостеприимную до невозможности.