Прошедшая сквозь небеса - [17]

— Ну пусть из грубой материи, не вижу особой разницы…

— Знаешь, я тоже иногда размышляю на подобные темы. Вот, скажем, людей конца двадцатого века ничуть не изумляло, что уран и торий, содержащиеся в граните, делают тот гранит энергетически более эффективным, чем уголь. А предкам из века девятнадцатого это показалось бы полной чушью — камень же не горит, откуда энергия?

Шмидт хмыкнул.

— Да что там… сэру Исааку легче лёгкого было бы доказать, что все его построения ложны, и никаких законов сохранения энергии не существует. Достаточно было бы продемонстрировать обычный электромотор. Вот он, вечный двигатель во плоти!

Мужчины вновь негромко посмеялись.

— Да, ко всему-то люди привыкают, тут ты прав. В начале девятнадцатого столетия плавали свирепые пираты-купцы на деревянных посудинах, возили рабов в смрадных трюмах, палили из чугунных труб и кремневых мушкетов, лезли на абордаж с саблями в зубах… А спустя сто лет пассажиры какого-нибудь «Титаника» преспокойно пили шампанское в роскошном салоне, дожидаясь, когда сила паровых машин доставит их через океан. А ещё спустя полвека уже летали на сверхзвуковых лайнерах…

— А, вот они где! — позади собеседников возник третий персонаж. — Закатом любуемся?

— Есть малость, — улыбнулся капитан.

— Ну что, пойдём смотреть кино?

Рабиндранат хмыкнул. Вот до чего живучи традиции. Этот древний русский фильм, «Белое солнце пустыни», он давно знал наизусть. И фильм-то, между нами говоря, так себе, вестерн и вестерн… Однако если отказаться от просмотра, пожалуй, и не дадут разрешения на старт. Ну мало ли что всего лишь обкатка после консервации… Фильм — это свято!

Длинные ленты колыхались под сводом обширнейшего кисейного шатра, как лес водорослей, издавая еле слышное шуршание. На ближайшей ленте отчаянно трепыхалась бабочка-кровососка, пытаясь выбраться из липкого плена.

— Здесь иначе нельзя, — перехватив взгляд Дины, пояснил молодой жрец. — Обамы не соросы, они не могут терпеть укусов кровососок.

Но девушка уже не слушала его, завороженно открыв рот. Вот это да-а-а… Чудо, настоящее чудо…

Действительно, неспешно прогуливающиеся по крытому загону животные были сказочно красивы. Длинные стройные ноги, гибкие, невероятно грациозные шеи с изящными головками… И в довершение ко всему головы эти венчали круто изогнутые саблевидные рога, переливавшиеся перламутром. Право, по сравнению с этими красавцами любой земной благородный олень показался бы разбитным пузатым мерином.

— Надо спешить, — жрец поправлял сбрую. — Сейчас они спохватятся, и будет погоня! Эй, что такое?

— Господин… — один из узников, тот самый, что сопровождал Дину от самой деревни, с отчаяньем смотрел на рогатого скакуна. — Я… я не умею ездить на обаме…

— И я… — поддержал его второй. — Мы же чьё, господин! Откуда у нас могут быть обамы?!

— Сказать откровенно, я тоже не очень… — внезапно подал голос старик. — Кое-как держусь в седле и только…

Молодой жрец обернулся к Дине.

— А я не пробовала, — абсолютно честно призналась она.

Где-то в недрах огромного храмового комплекса зародился неясный шум, с каждой секундой становясь всё громче.

— У нас нет ни единого лишнего вздоха! — лицо парня выражало отчаяние. — Садитесь, живо, умеете или нет!! Держитесь за рога!!

Молодой жрец с лязгом откатил в сторону дверь загона, пёструю, как китайская ширма. Дина глубоко вздохнула и ринулась вперёд. За рога… а ноги в стремена, да-да-да… как учили давно, ещё в детстве, в конно-спортивном кружке…

Животное рвануло с места с такой скоростью, что на мгновение девушке показалось — вот-вот, сейчас отвалятся рога, за которые она уцепилась мёртвой хваткой. За пару секунд они промчались по застеклённой галерее-пассажу и вылетели на открытый воздух. Ещё пара секунд, и внутренний дворик остался позади. Рогатые красавцы с болтающимися на спине мешками вылетели на широкую улицу, залитую багровым светом незаходящего светила.

— К воротам, пока их не закрыли! — через плечо крикнул молодой жрец. Закусив губу, девушка изо всех сил старалась не рухнуть на мостовую — зверюга неслась бешеным аллюром, нимало не заботясь ездовыми навыками всадника. Прохожие на улице резво шарахались в стороны, прижимаясь к стенам, все прочие детали пейзажа разглядывать было недосуг.

— Дорогу!!

Циклопический истукан уже нависал над головой. Ещё миг, и кавалькада нырнула в разверстый зев городских ворот.

— Дорогу!!

Они вылетели на простор саванны, как ветер, и только ветер свистел в ушах, и лишь дробный топот копыт спорил с посвистом ветра. И впервые с той страшной минуты, когда на экране в спасательной капсуле возник изуродованный корпус звездолёта, Дина почувствовала, как отпускает сердце стальная лапа, уступая место пьянящему чувству… эх, будь что будет! Да мы же не скачем уже, летим!

— Фьють! Фьють! — согласился с самоочевидным выводом ветер. — Фьють-фьють-фьють!

Резкие хлопки позади разом разрушили восторг буйной скачки, и девушка внезапно осознала, что значит это «фьють-фьють».

— Сюда! — молодой жрец уже сворачивал к небольшой рощице кактусовидных растений. — Быстрее!

Они нырнули в заросли, и обамы тут же резко сбавили темп. Ещё секунда, перешли на шаг. Дина с некоторым испугом смотрела на растопыренные иголки размером в ладонь, густо опушившие «кактусы». Прямо не деревья, а дикобразы какие-то… Умные животные… я бы на их месте тоже поберегла шкуру…