Прощённые долги - [53]

– Понятно. – Али скинул пиджак и подмигнул Бену. – Тебе приказали работать под таким псевдонимом? А как твоё настоящее имя? Мне очень интересно его узнать.

– Меня по-дурацки назвали – Братислав. Всегда Славой был. А фамилия – Рогозин.

– Ты ему звонил? Ну, Озирскому? – небрежно спросил Али.

– Да, как мы и договорились. Он сказал, что в пятницу, в одиннадцать вечера, будет у пункта сдачи бутылок. Это напротив киношки, на Смирнова. Он всё требует, чтобы Антошку показали. Сомневается, что он живой.

– Покажем! – пообещал Али. – Он как, охотно пошёл на контакт?

– Да. Он же бате Антохиному, профессору-то, пообещал.

– Я знаю, что Андрей – человек слова. – Мамедов откинулся на спинку стула.

Щёки Лизы порозовели, и она подалась вперёд.

– А Антоша… Он где? Здесь, у вас?

Али с готовностью кивнул:

– Конечно, здесь, моя милая! Ты стала ещё краше после того, как выпила и покушала. Так оно всегда и бывает.

Он указал пальцем на потолок.

– Там Антон, наверху. Надеюсь, что его отец будет благоразумным. Он ведь богатый, правда? На золотых приисках работал?

– Да не очень они богатые, – возразила Лиза. – «Москвич» у них старый. В квартире три комнаты, большие. Но мебель советская, тоже уже не новая. Ковров, правда, много. Но всё очень запущено после смерти хозяйки…

– Ты часто у него бывала? – заинтересованно спросил Мамедов.

– Нет, отца стеснялась. И Славке Антон запретил к нему ходить. Ему стыдно было за таких друзей.

Чолин всё мрачнел и мрачнел, но причину своей тревоги понять не мог. Он долил коньяк, оставшийся в бутылке, в вино и выпил залпом получившуюся бурду. Потом точно так же, плохо понимая, что делает, опрокинул в рот остатки водки «Кавказ».

Лиза стиснула тонкие пальцы, липкие от сладкого фруктового сока, провела кончиком языка по губам.

– Можно Антошу увидеть? Хоть одним глазком… Пусть из-за двери. Я тоже хочу убедиться, что он живой.

– На слово не веришь? – Мамедов весь лучился каким-то внутренним светом. – И правильно. Люди – он лживые, подлые. Наговорят с три короба – только слушай. Поэтому я и пригласил вас, чтобы вы увидели своего приятеля. Идите, вас проводят. Там, сразу за дверью, лесенка на мансарду. Чолин, иди с детишками вместе. Ты ведь Аверина тоже знаешь, так втроём вы не ошибётесь. Я от вас секретов не держу.

– Спасибо! – расцвета Лиза, и её синие большие глаза вспыхнули от радости. – Слава, мы ему сейчас скажем, что недолго осталось сидеть на чердаке. Можно Антоше передать, что его скоро отпустят? – обратилась Лиза к Али.

– Думаю, что всё будет в порядке, – кивнул Мамедов.

– Значит, можно? – всё ещё не верила Лиза.

Она вскочила со стула и первая направилась к двери. Следом за ней направился и Братислав Рогозин, бывший Бен Палеев. Он запихал руки в карманы, стараясь выглядеть безразличным, но длинные его ноги в бело-голубых «варёнках» заметно подгибались. Чолин же пока колебался, не вставал.

– Проводи их! – сквозь зубы приказал Мамедов, и ласковый свет в его глазах погас.

Чолин тут же догадался, что их ждёт, но предпринять уже ничего не мог. Самое большее, что он мог сделать для себя и Славы с Лизой – повернуться к смерти спиной и сделать так, чтобы ребята не оглянулись. Так им будет легче…

Едва все трое оказались у дверей, Мамедов и Шурдут одновременно вынули из-под стола приготовленные пистолеты с глушителями и спустили курки. Негромкие хлопки первых двух выстрелов слились в один, а затем раздался третий. Чолину пуля пробила основание черепа, и он громко стукнулся затылком о дощатый пол. Упасть вперёд ему помешала стена. Бывший Бен, не вынимая рук из карманов, резко подогнул колени и рухнул лицом вниз, широко расставив журавлиные ноги. В его грязных сальных волосах заблестела кровь, склеив их на затылке.

Лиза ещё успела оглянуться – удивлённо приоткрыв рот, она хотела что-то спросить. Может быть, она урвала секунду у смерти потому, что Шурдут целил не в голову, а под левую лопатку. Девушка не грохнулась, как мужчины, а плавно осела, цепляясь тонкими руками за косяк двери. Её длинная коса свернулась на досках кренделем.

Али, не спеша, вылез из-за стола, сунул «кольт» в карман и подошёл к телам убитых. Он склонилась над Лизой, которая после смерти стала ещё краше, и некоторое время любовался ею.

Потом обернулся к Шурдуту:

– Вот они и встретились с Антоном Авериным. А девочка любила его, козла! За что только, не понимаю. – Али тронул носком туфли Лизину косу. – Зови Мотю, живо!

Через минуту, пригнувшись, чтобы не стукнуться головой о притолоку, в комнату вошёл детина в пятнистой сине-чёрной куртке, джинсах «Ливайс» и высоких американских кроссовках. Массивные его челюсти монотонно работали, жуя резинку. За ним хотела войти и Юляша, но Матвей Лобанов шикнул на ней. Женщина испуганно бросилась назад, загремела ведром и чуть не упала.

Матвей слегка опешил, увидев, что убит и его кореш Чолин. Он сначала решил, что обознался, и недоверчиво взглянул на задранный вверх подбородок с глубокой бороздкой, на распахнутую, покрытую татуировкой грудь. Да, это был Серёга Чолин – его наколки Матвей хорошо знал.

Али Мамедов указал на трупы мундштуком:

– Сейчас вместе с Шипшиным забери этих, отвези к себе и зарой. По возможности, в одной яме с Авериным. Пусть лежат вместе. – Мамедов опять посмотрел на Лизу. – Завтра ты мне будешь нужен вечером, и на всю ночь. Я дам тебе знать немного позже. Всё, вытаскивайте их. Брезент возьмите на веранде.