Прощённые долги - [44]

– Да, вы правы, Андрей постоянно рискует собой, – согласился Всеволод. – Но сейчас эта опасность совсем другого рода. Дело в том, что Андрей, когда передавал мне схему минирования поезда, между прочим, сказал одну вещь. Его агент по кличке Обер заявил, что Уссер интересуется Андреем именно как координатором осведомителей. Боюсь, что операция по перехвату наркотиков в нефтеналивном составе окончательно убедила Уссера в необходимости разоблачить агентуру. Иначе Семёну Ильичу, как вы понимаете, будет очень трудно работать. Этот «авторитет» и без того у нас печёнках сидел, а сейчас может окончательно с цепи сорваться. У него ведь выхода не остаётся – надо или разгромить агентуру, или жить в страхе перед неизбежным провалом. Насколько я знаю характер Уссера, он не станет деликатничать, когда речь идёт об его жизни и свободе. Уж кто-кто, а Ювелир давно переступил грань, за которой ничего не стоит убить столько народу, сколько потребуется, но цели своей достигнуть.

– Да, это дело гадкое, – согласился Горбовский. – А как сам Андрей реагирует?

– Вы ведь знаете, что он меньше всего думает о себе. К тому же Ювелиру, как и прочим бандитам, известны такие черты его характера, как сострадание несчастным и верность раз данному слову. Мою правоту подтверждает то, что, начиная с шестнадцатого сентября, с Андреем действительно происходят странные вещи. – Грачёв достал новую сигарету. – Захар Сысоевич. Я очень прошу меня выслушать!

– Севка, неужели я не выслушаю, когда речь идёт об Андрее? – обиделся Горбовский. – Да тут хоть пол провалится, а я слушать буду!

– Его знакомый, геолог, доктор наук, профессор Аверин, обратился к Андрею с просьбой помочь в розыске сына. Тот пропал в конце августа – совсем как женщины, о которых мы только что говорили. Только долги были не у его отца, а у него самого. Семнадцатилетний парень употреблял наркотики, готовил их на продажу, воровал сырьё на «Фармаконе» и вообще позорил своего отца. Единственное, что смягчает вину парня – гибель матери, двух сестёр и двоих племянников этим летом. Их всех разом убило молнией, и Антон мог вольтануться.

– Ну и ну! Чего я только не наслушался сегодня! – Горбовский подался вперёд, к Грачёву. – Вот так, прямо всех? Сразу?

– Я уже навёл справки. Это было просто. Известна дата – десятое июля. Место – посёлок близ Старой Ладоги. Я уточнил, как он называется, и сделал запрос. Всё оказалось правдой. Короче, Антон покатился по наклонной с ужасающей быстротой. Тридцатого августа он пропал, а через пять дней отец поднял тревогу, заявил в милицию. Там, конечно, все были заняты послепутчевыми разборками, и им было не до Антона. Старик уверовал в рок, нависший над его семьёй, и посчитал Антона погибшим. Через десять дней он обнаружил в почтовом ящике записку, но не такую, как сын Исаевой. Там было сказано, что парень жив, находится в руках преступников и просит о помощи. Профессор воспрянул духом, загорелся надеждой. Мы с Андреем были у него, говорили с ним. Он был готов продать душу Дьяволу, лишь бы выручить сына.

– Почему же он к Андрею обратился, а не в райотдел? – удивился Горбовский. – Потом бы перенаправили к нам, если б сочли нужным.

– Там, в записке, было сказано, что в милицию Аверин не обращался. Я оказался у него на квартире совершенно случайно – меня пригласил с собой Андрей. Частным сыщикам Аверин не доверяет. Считает, что они только сдерут деньги, но ничего не сделают. А вот дальше начинается скользкая история. Обратиться к Озирскому профессору посоветовала подружка Антона. Старик видел её у них дома и раньше, ещё при жизни жены и дочерей. Зовут её Лиза Сазонова. Она якобы тоже получила такую же записку, даже показала её безутешному отцу. Сказала, будто Антон ей говорил, что его отец знает Андрея Озирского, которого в наркомафии по-своему уважают. Во всяком случае, выходят на контакт с органами через него. К тому же, они считают, что Озирский – душевный парень. Он может помочь Аверину, задействовав своих людей по всему городу. Стоит ему свистнуть, и сбежится стая пронырливых личностей, способных вынюхать, где находится Антон. Аверин позвонил Андрею и попросил приехать. Они и раньше были знакомы – в прошлом году профессора обокрали. Кстати, воры оказались тоже связаны с Ювелиром. Я поднял и это дело, пришёл в ужас и решил обратиться к вам.

– Да, ситуация! – вздохнул Горбовский. – Значит, семья действительно погибла?

– Да, тут всё чисто. Любовь Петровна Аверина, пятидесяти пяти лет – это жена. Ольга Николаевна Курлова, тридцати двух лет, её сын Виктор, десяти лет – старшая дочь и внук профессора. Ирина Николаевна Романова, двадцати девяти лет, её сын, пятилетний Иван – таков список жертв рокового удара молнии. Дом на горе стоял, и громоотвод как раз снесло порывом ветра. Это случилось в пятнадцать часов двадцать минут. Да я и с самого начала не сомневался. Меня насторожило другое.

– Что именно? – Горбовский смотрел на Грачёва потемневшими синими глазами, которые сами напоминали грозовую тучу.

– То, что все действующие лица, появившиеся за последнее время на сцене, так или иначе, настаивали на участии в поисках Антона Аверина именно Андрея Озирского. Та же самая Лиза Сазонова подбросила профессору идею привлечь для поисков агентурную сеть. Старику уже было всё равно, к кому обращаться. Ему такие прозрачные намёки не показались странными. Он отдал Андрею фотографию сына, просил показать её по телевизору. Мы так и сделали. Буквально через полчаса, а то и быстрее Андрею позвонил очень подозрительный тип, назвавшийся Беном Палеевым.