Прощения не ждут - [36]

Однажды, когда Кларенс в очередной раз подавал Эвиан руку, он заметил, что ее зубы крепко стиснуты, а в лице нет ни кровинки. Ее ладонь была горячей и влажной, а колени дрожали. Однако девушка ни разу не пожаловалась на то, что ей тяжело.

К счастью, она не знала, что в лесу смерть караулит человека повсюду, что там гораздо больше опасности, чем в городе, среди людей. Здесь на него может напасть дикий зверь, придавить дерево, поглотить полынья. Или, решив присесть всего на минуту, он незаметно уснет вечным сном.

Иногда путники встречали что-то неожиданное или необычное. Когда они шли по ровной местности, где росли только вечнозеленые кустарники, навстречу выбежало целое стадо оленей. Великолепные сильные животные бросились врассыпную, и только один на мгновение остановился и посмотрел на Кларенса.

Тот счел это очень хорошим знаком, потому что Зана говорила, что олень дарит везение в любви. Это был один из главных духов-покровителей сиу.

Порой Кларенс и Эвиан были прямо-таки подавлены обрушившимися на них величием и красотой природы: мрачными утесами, могучими порогами, гигантскими облаками над головой.

Однажды они увидели огромное замерзшее озеро, голубое и неподвижное, как зеркало, и Кларенс очень обрадовался. Он сказал, что, судя по всему, они движутся в правильном направлении.

Они берегли силы и потому говорили мало, к тому же Кларенс боялся, что не сумеет заинтересовать Эвиан: ведь он никогда не жил в большом городе, почти ничего не видел и мало о чем мог рассказать. Он боялся загадывать, насколько ее решение сбежать было продиктовано безысходностью, а насколько — симпатией к нему.

Эвиан не спрашивала своего спутника, что они будут делать в Денвере. Кларенс и сам этого не знал. У него имелись пять долларов, кольт и неистощимая уверенность в правильности своих действий.

Лежащий у самого края Великих равнин, там, где они упираются в подножия Скалистых гор, город Денвер был основан в 1858 году как поселение золотоискателей. Являясь столицей соседнего штата, он в какой-то мере находился в другом государстве. Его дома на фоне серо-бело-голубой декорации таких близких и нереально огромных скал казались совсем крошечными.

Здесь было еще больше рабочего люда, чем в Шайенне. Кое-кого еще можно было увидеть в серых или синих шинелях времен Гражданской войны, но большинство щеголяло в традиционной ковбойской одежде и сапогах с высоким устойчивым каблуком и острым носом, легко проскальзывающим в стремя. При этом ковбои вовсе не были лихими парнями, чаще происходили из среды забитых, обездоленных и неграмотных людей и редко умели мастерски обращаться с оружием.

Хотя спустившиеся с гор Кларенс в старом полушубке и Эвиан в шерстяной, перекрещивающейся на груди шали напоминали бродяг, никто не обратил на них внимания. Они прошли через центральную площадь, запруженную повозками и скотом, миновали несколько улиц, каждая из которых была темнее и грязнее предыдущей, и остановились перед дешевой двухэтажной гостиницей.

Кларенс знал, что Эвиан нуждалась в отдыхе. Он и сам смертельно устал.

Медленно войдя в комнату, девушка остановилась, глубоко вздохнула и развязала шаль. Потом дотронулась до волос, и они темным потоком хлынули на плечи. Даже такая, с покрасневшим от холода лицом, заострившимися от усталости чертами, кругами под глазами и обветренными губами, она была красива, и Кларенс любовался ею.

— Мы дошли, — сказала Эвиан, — мне не верится. Нас не тронул ни один дикий зверь.

— Зана заговорила нас от этого. Она уверяла, что хищники не почуют наш запах.

— А она не сказала, что Иверс не сможет нас догнать?

— К сожалению, нет. Но ведь он не знает, где мы. Зана ни за что нас не выдаст, и Арни тоже.

— Почему ваш друг не пошел с нами?

«Потому что он чувствовал, что стал бы лишним», — подумал Кларенс, а вслух ответил:

— Он не мог оставить работу, на которую мы нанялись вместе.

— Что мы будет делать дальше?

— Пока отдохнем, а там подумаем. Я попытаюсь найти какое-нибудь занятие, чтобы заработать денег.

Кларенс знал, что это будет сложно. Он умел управляться со скотом и вполне мог бы наняться перегонщиком овец или быков, но тогда ему пришлось бы оставить Эвиан одну. По той же причине отпадала охота. А еще его волновал вопрос, будут ли они жить под одной крышей. А если Эвиан захочет уйти? Впрочем, к кому и куда?

— Здесь наверняка есть швейная мастерская, и я могу попытаться туда устроиться. Я хорошо шью.

— Сперва придите в себя.

Эвиан слабо улыбнулась.

— Я бы хотела принять ванну.

Кларенс встрепенулся.

— Я сейчас попрошу!

Он знал, что пара полотенец, железная лохань и охапка дров обойдутся в доллар, но ему самому не помешала бы ванна, чистая одежда и услуги цирюльника. Эвиан обмолвилась, что взяла пару платьев на смену и кое-какие туалетные принадлежности, но у него не было ничего. Между тем им надо было поесть и заплатить за комнату.

Воду приготовили быстро; глядя на клубящийся пар, Кларенс сказал:

— Пожалуй, я помоюсь после вас. А пока схожу за новой одеждой. Думаю, это займет не меньше получаса, так что, надеюсь, вам хватит времени. Откроете на три стука, если будете готовы.