Прощай, рыжий кот - [37]

Это были непривычные и грустные мысли. Мимо скользили огни, автобус спокойно покачивался, и весело болтали о чем-то две девушки, сидевшие перед Аарне.

Классный вечер

Двадцать пятого апреля был классный вечер. Корнель не возражал против этого — отчего бы выпускникам в предпоследний раз не посидеть вместе за столом, не потанцевать?

Сидеть за столом и пить… морс? Кое-кто из ребят, в том числе и Тийт, решили иначе. Об этом говорил крепкий запах коньяка. Определенно, Тийт собирался что-то предпринять, а то к чему же этот коньяк? Но что?

Вначале было тихо, лишь стучали ножи и вилки. Разрядка произошла тогда, когда Харри нечаянно задел локтем стакан с морсом и тот, зазвенев, слетел на пол. От этого даже настроение поднялось; кто-то запел, Тыну включил магнитофон. Танцевали, шутили, смеялись.

Аарне не мог вспомнить, как он очутился около Эды и пригласил ее танцевать. Эда встала, и в тот же момент Тийт с треском бросил на тарелку нож. Играли старый сентиментальный вальс — медленный, грустный, тоскливый. Такой вальс может вывернуть человека наизнанку. Танцуя, Аарне заметил, что Тийт пристально смотрит на них. Волосы у Тийта были растрепанны, а глаза блестели от злости.

Аарне танцевал с Эдой впервые. Эда танцевала хорошо, только вначале ее шаги были непривычны. Вскоре они станцевались. Аарне понимал, что ведет глупую и опасную игру. Он пытался побороть себя, но напрасно, ведь рядом была Эда.

— Эда, я не хочу, чтобы он смотрел на тебя. Я не разрешаю.

— Пусть смотрит. Какое мне дело?

— Ну, что же, пусть смотрит…

Они больше не разговаривали. Им, собственно, и не о чем было говорить. Аарне ничего не знал про Эду. И это было хорошо. Для одного вечера лучше всего. Они танцевали и молчали, просто ощущая существование друг друга и думая каждый о своем…

Танец кончился. По чьей-то инициативе возник хоровод. Аарне не любил глупо топтаться, взявшись за руки. Он подсел к Корнелю и к Андо. Корнель сидел спокойно с немного усталой улыбкой на лице.

— Ну как, ребята?

— А я получил сегодня по алгебре пять, — в шутку похвастался Аарне.

— Вот так чудо! Я не верю…

— А вы поверьте, я теперь занимаюсь!

— Не верю, — засмеялся Корнель.

— Когда вы поверите?

— Тогда, когда вы окончите школу.

— Ах, так… — Аарне подцепил вилкой кубик маринованной тыквы. — Так вы не верите, что я окончу?

— Не совсем…

— Заключим пари!

— Ладно, ладно, — отмахнулся Корнель. — Нашли о чем спорить… Каждый ученик должен закончить школу без всяких пари. Что вы собираетесь дальше делать?

— Еще точно не знаю.

— А вы, Андо?

— И я не знаю…

— Литература, разумеется?

— Нет, если вообще буду учиться дальше, то только химия.

— Химия?

— Да, органическая.

Корнель не мог этого понять:

— Вы и химия? Откуда это у вас?

— Химия — наука будущего.

— Только поэтому?

Аарне не слышал продолжения разговора. Он увидел, что Эда танцует с Тийтом. У Тийта была великолепная осанка, и он был уверен в себе. Он что-то говорил. В какой-то момент Аарне поймал взгляд Эды, но только на мгновение. Этот взгляд не успел ничего сказать. Аарне старался не глядеть в ту сторону.

— Как вы думаете, какими будут они, скажем… через десять лет? — спросил он, повернувшись к Корнелю.

— Я думаю, что они будут хорошими людьми, — сказал Корнель.

— А у кого из них будет свой дом?

— Думаю, что и у тебя он будет, — уколол его Андо.

— Нет, я не умею беречь деньги… А у тебя зато будет машина.

— Не знаю… Впрочем, я не имею ничего против…

Аарне немного помолчал.

— Я хотел бы машину только для того, чтоб… уехать. Иногда так хочется уехать. Только на один день… А ты, Андо, хочешь стать материально обеспеченным сверхчеловеком…

Андо встал и вышел из зала. Корнель, глядя ему вслед, спросил:

— Обиделся? Надо же было вам так сказать…

— Я не терплю…

— Чего?

— Эх! — Аарне махнул рукой. — Я не могу объяснить… Понимаете, так вот и рождается это «розовое мещанство».

Корнель усмехнулся.

Аарне встал, допил морс и пригласил Эду.

— Что Тийт говорил?

— Ах, глупости…

— Что?

— Он… сердится на тебя.

Аарне захотелось драться. Все равно с кем. Бежала лента магнитофона:

И вновь я ухожу, хотя и жаль мне очень

Того, что оставляю у тебя…

Он сжал руку Эды.

— Давай уйдем.

— Аарне…

— Пожалуйста, или я сойду с ума.

Они пошли к двери. В коридоре стоял Тийт. Когда они проходили мимо него, он проворчал:

— Счастливого пути вам…

Улица была пустынна. Теплый ветер раскачивал ветви деревьев. На каком-то углу Аарне остановился. Он старался не думать. Большие карие глаза. Эда. Все вернулось. Пярну, весна, ночной поход за яблоками — все, все.

— Я люблю тебя, Эда.

Сказав это, он почувствовал, что внутри у него похолодело.

— Я это знаю, Аарне. Все время.

— Я тебя всегда любил, Эда.

Девушка долго молчала. Слабый ветерок шелестел листьями.

— Нет, Аарне. Меня нельзя любить. Тебе нельзя, — сказала Эда.

— Эда…

— Добрый вечер, — сказал кто-то, и у самого тротуара остановился велосипед.

— Андо. Ты откуда?

— Просто так. Мне там все опротивело. Взял дома велосипед, чтобы проветриться.

«Он сделал это специально», — подумал Аарне.

— Идем назад, Аарне, — прошептала вдруг Эда.

Андо вскочил на велосипед.

— Я еще съезжу к школе. Пока!

Он исчез в темноте. Аарне задумался: уж не показалось ли ему все? Или это был какой-то deus ex machina?