Прощай, принцесса - [30]

— Вы не знакомы с сеньором Асебесем?

— Нет, сеньор, я не видел его. Мне сказали убираться — я пришел и убираюсь. Спросите в конторе. Может, они знают.

Он дал мне номер телефона и уточнил, что шефа зовут сеньор Очоа. Не сходя с места, я позвонил по мобильнику. Уборщик задумчиво наблюдал за мной, опершись на швабру.

— Сеньор Очоа? Мое имя Антонио Карпинтеро, и я снимаю квартиру по адресу Эспартерос, дом шесть, мне необходимо встретиться с сеньором Асебесом, консьержем. Вы не знаете, где я могу его найти?

На том конце трубки раздался мягкий, чуть шипящий мужской голос с сильным иностранным акцентом:

— Сеньор Асебес? Простите, но я не знаю… Он обычно звонит мне, когда ему требуется отлучиться на время. Это наш давний клиент. Он вызывает наших сотрудников, когда заболевает или когда уезжает куда-нибудь.

— А сегодня он болен или уехал?

— Ну, это я не могу вам точно сказать, он не поставил меня в известность, но он позвонил дня два назад и попросил, чтобы один из наших людей заменил его на несколько дней. Вроде как упомянул, что собирается на свадьбу к племяннику.

— А он не сообщал, где именно состоится свадьба?

— Да нет… я не спрашивал, а он ничего не сказал.

— А он случайно не оставляет вам номер телефона, по которому с ним можно связаться?

— Да, он диктовал мне… Подождите секундочку.

Я поглядел на мужчину, тот вздрогнул и принялся с удвоенной яростью мести пол. Через некоторое время в трубке вновь раздался голос сеньора Очоа.

— Нашел. Вам есть чем записать?

Это был номер мобильного телефона, и я забил его в память своего. Потом поблагодарил хозяина «Службы уборки Очоа», поднялся на пару пролетов по лестнице и стал нажимать на кнопку, набирая номер Асебеса. Телефон консьержа был отключен.

Глава 6

Столики в «Жокее» были покрыты красными скатертями. Горели свечи. В зале сидела хорошо одетая публика. Посетители разговаривали вполголоса, двигались очень уверенно. Приглушенно звенели бокалы. Некоторые женщины были красивы, другие таковыми казались. Они курили, держа сигареты весьма причудливым образом — зажав между указательным и средним пальцем и держа кисть чуть наотлет. Официанты бесшумно, словно тени, скользили по ковру. Стены украшали старинные картины конноспортивной тематики и литографии с изображениями лошадей.

Это был ресторан для любителей скачек.

Я задержался в вестибюле, чтобы метрдотель обратил на меня внимание. Одетый в непременный смокинг, он подплыл ко мне, сверкая профессиональной улыбкой. Его щеки были безупречно выбриты.

Впрочем, как и мои.

— Вы ищете кого-то, сеньор? — спросил он.

— Да, я ищу столик Кристино Матоса. Но что-то не могу его найти.

— Сеньор Матос уже здесь, он зарезервировал отдельный кабинет. Позвольте вас проводить. Это там. — Он указал рукой куда-то вглубь зала и пошел вперед, ловко лавируя между столиками. Я последовал за ним.

Зона кабинетов находилась в дальнем углу зала. Я насчитал три укрытых от посторонних глаз уголка, но скорее всего их было больше. Стенами служили деревянные ширмы, образующие полукруги. Метрдотель остановился перед одной из таких загородок и царственным жестом предложил мне войти. Дверь была открыта.

Внутри кабинет представлял собой довольно просторное помещение, в котором я увидел деревянный лакированный буфет, стулья с резными подлокотниками. Круглый столик с вышитой белой скатертью был накрыт на двоих, приборы сверкали так, словно были из настоящего серебра. В центре стола стояла, радуя взор, керамическая ваза со свежим букетом. Рюмок и бокалов имелось столько, что казалось, здесь готовятся отпраздновать свадьбу.

В углу, рядом с низеньким столиком, на котором красовалась пара пепельниц из граненого хрусталя, находились два кресла, обитых красной тканью. В них расположились Матос и еще один тип, который говорил что-то адвокату тихим голосом.

Я заметил, что Матос еще больше разжирел со дня нашей последней встречи и явно сменил портного. Возможно, мастер, который шил этот костюм, и был гением, но даже ему не удалась попытка скрыть брюхо Матоса. Другой мужчина — высокий, с короткими светлыми волосами — был одет в синий пиджак и серые брюки. Он нависал над Матосом, словно хотел сожрать его. Тот молча кивал, уперев взгляд в пол.

Я различил последние слова блондина:

— Предупреждаю, лучше тебе со мной не ссориться, иначе я тебя раздавлю как клопа, понятно? Я из тебя котлету сделаю…

Тут Матос поднял голову и заметил меня. Он посмотрел в мою сторону совершенно пустыми и безразличными глазами, словно увидел какое-нибудь пятно на стене. Но потом все же узнал, рот его расплылся в улыбке, адвокат резко вскочил на ноги и распахнул мне навстречу объятия в сердечном приветствии:

— Гляди-ка ты, Тони, как хорошо, что ты пришел!

В мозгу у меня возник образ боксера, который понимает, что его вот-вот отправят в нокаут, и вдруг слышит удар гонга. Я стал таким гонгом для Матоса. Он обнял меня и похлопал по спине, а тот, другой, замер, молча наблюдая за нами.

— Как дела, Тони? Как я рад опять с тобой встретиться, а ты ведь совсем не изменился. Все тот же старина Тони!

— Да уж, просто мальчишка!

Казалось, он только сейчас вспомнил, что мы не одни.