Прощай, принцесса - [107]

— Нет, не ушел. Дело в том, что я никогда не подписывал с ним контракта, который обязывал бы меня служить только у него. А потому иногда подрабатываю в других местах. Но в основном занимаюсь взиманием денег с должников — контора Драпера специализируется на этом.

— А почему бы тебе не получить лицензию частного детектива? Для таких профи, как мы с тобой, это же плевое дело. У меня она есть, между прочим. Нужно пройти дурацкий экзамен по психотехнике, а потом сразу дают бумажку. Сколько лет ты проработал в полиции?

— Двадцать пять.

— Так вот я и говорю — плевое дело. Ты должен это сделать. Давай получи разрешение и приходи ко мне работать. Я тебя обеспечу заказами. Что скажешь? Мы периодически ведем расследования. Ну сам понимаешь: супружеские измены, мошенничество, наследственные споры… Всякая ерунда, но она приносит неплохие деньги. Почему бы тебе не встряхнуться?

— Если я решу заняться подобными делами, ты первым об этом узнаешь, Бальмаседа.

— Слушай, а этот адвокат… Ну тот, на кого ты работаешь и который защищает Дельфоро, это случайно не Кристино Матос?

— Да, именно он, Кристино Матос.

— Ну тогда я скажу тебе вот что: он знает о «Тоталсекьюрити» больше кого другого, ведь он был их юристом.

Глава 20

Леандро появился в подъезде дома на улице Эспартерос ровно через полчаса после моего звонка. На лице его было всегдашнее плутоватое выражение, а в руке он сжимал старый чемодан, когда-то принадлежавший его отцу. Хотя ему уже было под пятьдесят, он умудрился сохранить вид изумленного подростка. Готов поспорить, он и брился-то вряд ли чаще раза в неделю, да и то только потому, что так положено — на голом подбородке едва пробивался легкий пушок.

Я сидел на ступенях и, прежде чем он успел заметить меня, спросил:

— Леандрито, парень, ты почему очки не носишь?

Прошло как минимум два года с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Слушай, Тони, кончай звать меня Леандрито, ладно?

Я указал ему на дверь комнаты консьержа:

— Вот этот замок. Ты взял с собой инструменты?

Леандро сморщился, зажал нос пальцами и возмущенно воскликнул:

— Черт возьми, чем это воняет? Тони, у меня ведь семья, понимаешь? Я не такой, как ты, вечный бродяга. Я как раз собирался вздремнуть под боком у жены — и тут ты…

— Леандро, кончай пудрить мне мозги, твоя слесарня открыта двадцать четыре часа в сутки. К тому же, это займет не больше десяти минут. Так что прекрати пищать и займись делом. Твои капризы мне надоели.

Он приблизил лицо к замочной скважине. Вонь оттуда шла такая, что он отпрянул.

— Проклятье, что за свинство! — Он опять зажал нос. — Как ты тут живешь, Тони?

— Открывай побыстрее этот долбаный замок и можешь возвращаться к своей женушке.

— А если нас кто-нибудь увидит, а? Что тогда?

— Все это здание отдано под офисы, за исключением четвертого этажа, где живу я. Так что будь спокоен, никого нет. Сегодня же воскресенье. Так ты будешь работать или нет?

Он со вздохом поставил чемоданчик на пол и открыл крышку. Внутри, выложенные строго по типам замка, серебристо поблескивали отмычки. Леандро по очереди брал их в руки, подносил к глазам, потом откладывал, продолжая рассуждать:

— Знал бы ты, как я мечтаю однажды выкинуть весь этот хлам в помойку. Они совершенно не нужны, сейчас существуют обалденные аппараты… «электронные взломщики»… — Он поднял на меня глаза: — Слышал о таких?

— Нет.

— Это что-то типа миниатюрных компьютеров, если так можно сказать. Ты помещаешь специальный щуп в замочную скважину, и аппарат выдает тебе схему зубчатого механизма. Прямо рисует, честное слово. И тебе даже не приходится ничего подбирать, умная машинка сама делает ключ. Изумительно! На все про все у нее уходит пять минут. Лучшие экземпляры делают в Израиле, но немецкие и американские тоже не плохи. У меня есть такой, израильского производства Godwing Premium, но я не могу им пользоваться, потому что они подлежат обязательной регистрации в Министерстве внутренних дел. А мои старые добрые отмычки честно служат еще с незапамятных времен.

— Как дела у твоего отца?

— У отца? Да все так же. Сидит дома. Похоже, он ничего уже не чувствует и не страдает. Сидит себе на софе и смотрит в окно. Он больше не разговаривает. Ты думаешь, это нормально?

— Я уже давно перестал понимать, что в этой жизни нормально, а что нет, Леандрито.

Его отец, Леандро Росалес по кличке д'Артаньян, в свое время был лучшим взломщиком Мадрида. Он мог открыть любой замок, лишь слегка поколдовав над ним. О его ловкости ходили легенды… Я так и вижу перед собой этого человека — элегантного, прекрасно воспитанного, с тонкими пальцами пианиста. Как-то он сказал мне: «Я открыл более ста тысяч замков, включая сейфовые, можно сказать, что не существует механизма, который бы не поддался мне. Единственная твердыня, к которой я не смог подобрать ключ, — это сердце одной прекрасной женщины. Я был знаком с ней, когда мне было двадцать лет».

Наконец Леандрито вытащил из чемодана кольцо со связкой мелодично позвякивающих отмычек.

— Вот эти, фирмы Fac, посмотрим, может, одна из них подойдет.

— Этот замок явно довольно старый. Я уверен, что ты его откроешь.