Прощай, Нью-Йорк? - [23]

Но не жестоко ли это с моей стороны? Если я вдруг исчезну и перестану выходить ним на связь, Брайан подумает, что я просто использовала его. Поэтому будь что будет. По крайней мере, я заранее предупредила его, что не ищу отношений.

Скинув с себя пальто и переодевшись в старую растянутую футболку Кэти, я вдруг понимаю, что скучаю по своим шёлковым пеньюарам, духам и мягкой постели… и по Джеку.

Я тут же качаю головой пытаясь прогнать эти мысли, пытаясь прогнать тоску.

Я хочу выпить свои таблетки, которые помогают мне уснуть и не видеть снов, но баночка оказывается пустой. Чёрт…

И теперь я даже не знаю, что будет хуже, если я сну и увижу свои самые ужасные кошмары или не усну вовсе.

Глава 7

Тёмная холодная комната. Неприятные мурашки быстро покрывают всё моё тело, но они не только от холода, но и от странного чувства страха, который просто сидит где-то внутри меня.

Резкий пронизывающий слух удар пугает меня, заставив моё сердце биться на порядок быстрее. Тёмная комната вмиг освещается широкой полосой света и заполняется холодным воздухом.

Эта полоса света падает прямо на меня и, повернувшись назад, я вижу, что это просто распахнутое ветром окно, но я не спешу его закрывать.

Я не понимаю, где нахожусь и лишь через несколько минут замечаю дверь и решаю её открыть. Передо мной появляется коридор похожий на коридор какого-то отеля в преддверии Рождества, по нему носятся люди, много людей и в некоторых из них я узнаю знакомые лица. Но меня никто не замечает, меня никто не видит.

Десятки людей проходят по коридору, они разговаривают, смеются, что-то активно обсуждают, а я будто невидимка. Не понимая, что происходит, я пытаюсь пройти по коридору к любой другой двери, чтобы найти выход. Но когда я открываю дверь другой комнаты, передо мной появляется совсем не выход и совершенно не то, что я могла ожидать.

Все голоса, смех, разговоры и шум вмиг затихают, будто дверь комнаты крепко за мной закрылась, хотя я всё ещё держу свою ладонь на её ручке.

Я узнала эту комнату, как только открыла её дверь, узнала эти светлые стены и большие окна с видом на весь Манхеттен, узнала эту пустоту и неприятный холод. Это квартира Джека, но здесь никого нет, и я скорее хочу уйти отсюда, как вдруг слышу собственный смех где-то дальше в квартире.

Меня это не пугает, а скорее настораживает, но моё желание уйти всё ещё превышает вдруг появившееся желание посмотреть, что там происходит. И я вдруг захожу внутрь, отпускаю ручку двери и поднимаюсь на второй этаж. Я не хочу этого, но тело само ведёт меня.

А тем временем смех и голоса становятся громче, отдавая в сердце колющей болью. Поднявшись наверх, я подхожу к одной из комнат с открытой дверью и, заглянув туда, я вижу себя и… Джека. Мы лежим на кровати, разговариваем и тихо смеёмся.

— Ты чего? — улыбаясь, спрашивает Джек у той меня, что лежит с ним в обнимку.

— Вспомнила, как ты говорил про детей, — двигаясь от Джека чуть дальше, отвечаю ему я.

Боже… мы такие счастливые… присмотревшись, я вдруг замечаю кольцо на своём безымянном пальце, и… я вспомнила тот день. Ровно за день до этого Джек впервые сделал мне предложение выйти за него, потом мы говорили о детях, а потом в штуки подрались.

Глаза наполняются слезами, и я скорее покидаю комнату, а затем и квартиру. Это тяжело быть лишь зрителем своих самых счастливых воспоминаний. И всё это сон, но я не понимаю хороший он или плохой. Эти воспоминания непременно хорошие, но мне тяжело это вспоминать и больно на это смотреть.

Снова выйдя в заполненный всё теми же людьми коридор, я открываю уже другую дверь, чтобы выйти отсюда, но снова натыкаюсь на собственное вспоминание.

Это мой день рождения. Мы стоим в холле дома Джессики, она поздравляет меня в микрофон, Джек обнимает меня из-за спины, и я смотрю на свои детские фото и видео где я с родителями, Джессикой и Джеком. Та я из прошлого плачу от накатившей грусти и от счастья, а я из настоящего от сильнейшей боли и пустоты в душе.

— Эй, Клэри, ты не одна, — шепчет мне Джек и, не выдержав, я выхожу из комнаты и тут же открываю следующую дверь.

Но одно воспоминание сменяется другим и с каждым разом они становятся всё менее и менее счастливыми. Воспоминание как я целую Макса, как я рассказываю Аманде про своих друзей и Джека, как он бросает меня, и как я остаюсь одна. Я зашла в каждую комнату этого коридора и вновь пережила всё, что со мной происходило. Как я снова воссоединилась с Джеком, как вновь надела его обручальное кольцо, как потеряла ребёнка и как сбежала.

— Хватит! — пытаюсь закричать я, когда выхожу из очередной комнаты с очередным воспоминанием, наполняющим моё сердце ножами. — Клэр, проснись! Проснись! — говорю я сама себе в толпе невидящих меня людей, и позади меня вдруг открывается дверь, комната которой светится ярким-ярким светом, но… это скорее не свет, а энергия, в которую я решительно погружаюсь.

Я сажусь на своей кровати, чувствуя, как трясутся руки и как капельки пота скатываются по моему лбу. В серой комнате стоит невозможная духота, но шум из зала говорит о том, что уже утро.

Вся моя подушка мокрая, как и большая часть футболки в которой я сплю. Встав с постели и всё ещё трясущимися руками открыв окно, я впускаю в комнату холодный свежий воздух и наполняю им свои лёгкие.