Прощай, Нью-Йорк? - [203]

— Если я ещё хоть когда-нибудь скажу тебе, что ненавижу тебя или просто захочу убежать… запри меня где-нибудь, — шепчу я неоткрытая глаз и чувствую, как трясутся плечи Джека от смешка, — не знаю, сделай всё, что угодно, но не дай мне уйти.

— Хорошо, Клэр, — смеётся он, — но имей в виду, ты сама меня об этом попросила.

Нас окутывает недолгая тишина, и я проникаюсь прикосновениями Джека, его руками, обнимающими меня, его запахом, его теплом, его присутствием. И подняв голову, чтобы взглянуть на него, я тут же встречаюсь с его едва ли не смеющейся улыбкой, которую Джек пытается скрыть, вновь слегка вытягивая губы в своей привычке, и он убирает прядь волос с моего лица.

— Я люблю тебя, — говорю я с замиранием не только сердца и тела, но и всей души смотря на Джека, который в момент замирает, и улыбка медленно исчезает с его лица.

Джек теряется лишь на секунду, а затем я отчётливо вижу, как меняется его потерянный взгляд, он становится уверенным и полным решимости. И Джек, ни секунды не колеблясь, привлекает меня ещё ближе к себе, чтобы поцеловать.

Этот поцелуй… он сильный страстный, поцелуй, от которого всё моё тело покрывается мурашками, ноги становятся ватными, а колени подкашиваются, но благодаря крепким объятиям Джека, я не падаю. И этот поцелуй без страха, без сомнений и, наконец, без боли. Этот поцелуй полон любви, полон эмоций и желания, он полон нашим будущим и в нём совершенно отсутствует наше прошлое, наши неудачи.

Я люблю Джека всем сердцем и время этому доказательство, время, боль и ошибки и, предательство, ложь и страх. Но слово «любовь» не описывает всё то, что я к нему испытываю. Это не просто влюблённость, это не просто любовь, это намного-намного больше, это намного сильнее. Если бы раньше мне только сказали, что можно так сильно любить я бы лишь посмеялась в лицо той сумасшедшей, а теперь я и есть та сумасшедшая, но думаю, я имею на это право. Мы с Джеком прошли длинный путь, чтобы быть вместе, и мы это заслужили, мы заслужили счастье, заслужили наш «счастливый конец» до которого уже рукой подать, но нам всё ещё нужно через многое пройти.

— Сэр, — стучится в дверь палаты мужчина, и только по отдалённому голосу в моей голове я узнаю охранника.

Джек останавливает поцелуй, отстраняясь от меня, но не отпуская моих рук, а я не открываю глаза, лишь отворачиваюсь от двери находясь всё также близко к Джеку, чувствуя, как опускается и поднимается его грудь от тяжёлого дыхания.

— Мистер Стивенс здесь, — говорит охранник и, открыв глаза, я замечаю, как Джек кивает ему, а затем обращает своё внимание на меня и приподнимает мой подбородок, чтобы я взглянула на него.

— Ты готова? — тихо спрашивает он, внимательно смотря мне в глаза.

— Да, — кивая, довольно уверенно отвечаю я, но всё же чувствую подступающее ко мне волнение.

Глава 52

В палату заходит мужчина лет 35–40 в солидном сером в крапинку мокром костюме, пиджак которого расстегнут, открывая обзор на идеально выглаженную белую рубашку и длинный синий галстук. Это, я так понимаю, и есть мистер Стивенс — адвокат.

— Добрый день, мисс Олдридж, — закрывая за собой дверь, говорит он, обращая ко мне взгляд бледно-голубых глаз, и протягивает мне руку. Его едва ли не чёрные короткие взъерошенные волосы также мокрые и я только сейчас обращаю внимание на стук капель в тихой палате. На улице идёт дождь. — Думаю, теперь я могу обращаться к вам именно так, потому развод с вашим всё ещё мужем в любом случае состоится, — довольно низким голосом говорит мистер Стивенс с намёком на улыбку, а я лишь киваю, слабо пожимая его руку. — Джек, — кивая, переводит он взгляд на него.

— Клэр, это Дэвид Стивенс — твой адвокат, — говорит мне Джек и я, улыбнувшись, киваю стоящему напротив меня мужчине.

— Чем раньше мы начнём, тем раньше мы и закончим, а дел у нас, честно говоря, по горло, — с тяжёлым вздохом говорит Мистер Стивенс и первый проходит за специально подготовленный для нашей встречи стол.

Всё это время комната находилась в сером полумраке и только сейчас, когда мы с адвокатом садимся за стол друг напротив друга, Джек включает свет и садится на рядом стоящую кровать.

Я не боюсь, но волнуюсь, я напряжена из-за того, что сейчас меня, вероятнее всего, попросят рассказать о себе всё самое плохое и, наверное, я не хочу терять лицо, не хочу снимать маску «хорошенькой Клэр» не хочу показывать миру себя настоящую. Но что мне остаётся? Это нужно сделать.

— Что ж, начнём, — достав из своего портфеля папку с бумагами и открыв её, говорит мистер Стивенс. — Заявление на разводе уже полностью готово и проверено, вам, мисс Олдридж…

— Просто Кларисса, — перебиваю Дэвида я.

— Хорошо, вам, Кларисса, остаётся лишь подписать его, — пододвигает ко мне он лист бумаги, а затем, достав из внутреннего кармана своего пиджака ручку, подаёт её мне.

Я бросаю взгляд на заявление, а затем сразу же подписываю его, и в этот миг мне словно становится легче, словно внутри меня что-то щёлкнуло.

— Отлично, теперь нужно будет лишь ждать ответа от Брайана, — убирает заявление в папку Дэвид — Ну, а сейчас поговорим о вашем с Брайаном брачном договоре и о вашем заявлении о домашнем насилии, которое вы хотите подать на Брайана.