Прощай, Нью-Йорк? - [201]

— Думаю, как прежде уже никогда не будет…

— Мисс Олдридж? — заходит в палату женщина лет сорока в белом халате и с документами в руках. Должно быть, это мой врач. — Думаю, теперь я могу называть вас так? — спрашивает она с явным намёком на Брайана.

— Клэр, я возьму кофе, — говорит мне Джессика и выходит из палаты. Нам с Джессикой ещё есть что обсудить, поэтому я думаю, что наш разговор откладывается ненадолго.

— Меня зовут миссис Уильямс, я ваш лечащий врач, Кларисса. Как вы себя чувствуете? — спрашивает женщина, подходя ближе ко мне.

— Вполне неплохо, — киваю я.

— Это хорошо, — улыбается она, делая какие-то заметки в документах. — Вам было сделано кесарево сечение, надеюсь, шрам вас не будет сильно волновать.

— Поверьте, последнее, о чём я сейчас думаю так это о шрамах на своём теле, — с иронией говорю я.

— Да, я знаю о вашей ситуации, точнее весь город знает… — отвлекается она от документов и задерживает на мне задумчивый взгляд. — Он давно вас бил?

Не думала, что она спросит меня об этом так прямо, я вообще не думала, что кто-то здесь будет задать мне такие вопросы. И я… не знаю, что ответить, не знаю, что говорить ведь впервые люди узнали, что Брайан поднимает на меня руку, и даже больше, они не просто узнали, а лично увидели это.

— Когда мы вас оперировали, у нас были небольшие трудности. Времени было крайне мало и всю вашу историю болезни мы узнавали только в процессе… у вас шрам на рёбрах, падение с лестницы? — с явным намёком на Брайана спрашивает миссис Уильямс, и я не понимаю, почему веду себя так, словно всё ещё должна скрывать правду. Я так долго всем врала, что теперь непривычно, что я могу говорить обо всём так, как оно есть. — Понятно, так значит, это началось уже давно, — вновь обращает своё внимание на документы она. — Знаете, Кларисса, у всех просто в голове не укладывается то, что сенатор штата Нью-Йорк Брайан Хилл, который казался всем порядочным человек, хорошим любящим мужчиной… избивал свою жену, избивал её даже, когда она была беременна. Почему вы молчали?

— Были на это причины, — раздражаясь, говорю я, не желая продолжать этот разговор. — Если вас не затруднит, то я попрошу вас приняться за работу, а не болтать со мной о моей личной жизни.

Миссис Уильям на секунду теряется, видимо она забыла, что разговаривает с не простой среднестатистической женщиной Нью-Йорк, которой не повезло с мужем. Я не последний человек в городе, а мой всё ещё муж, едва ли не первый и говорить я буду только со своими близкими, с полицией, адвокатами и с проверенной прессой. Этот разговор с врачом может разлететься по всей больнице, а затем и по всему городу, и каждый раз передавая его другому человеку, в историю будут добавлять что-то своё. Так и рождаются слухи, а мне и без лишних слухов проблем хватает.

Миссис Уильямс соглашается помолчать и не задавать мне личных вопросов. Она осматривает меня, даёт мне рекомендации, говорит о дочери. С Жозефин всё хорошо, в весе ей нужно набрать совсем немного и тогда её можно будет выписывать, но пока она будет в больнице ещё около недели, а меня выпишут уже через пару дней.

Джессика возвращается в палату, спрашивает, что говорит врач и осторожно узнает у меня про Брайана. Я сама ещё ничего не понимаю, в голове всё смешалось как каша, всё запутано и я мало, что понимаю, но одно я точно знаю: я точно развожусь с Брайаном. И я уверена, его снимут с поста сенатора, а что будет дальше и как оно будет… мне неизвестно.

Завтра я должна увидеться с адвокатом, и думаю, тогда мне станет всё более ясно, ведь на данный момент я вообще ничего не знаю о Брайане, о том, что он делает, что предпринимает, чтобы, если и не удержать пост, меня и ребёнка, то хотя бы сохранить свою репутацию, хотя бы какую-то её часть. Ведь миссис Уильямс была права, образ у Брайана был едва ли не идеальный и все действительно с трудом верят в произошедшее. Но кулисы пали, и вся правда вышла наружу или, по крайней мере, какая-то её часть.

Джессика не могла долго сидеть со мной, потому что её дома ждёт дочь, но она успела поговорить со мной и сказать, что многие мои старые знакомые из Нью-Йорка хотели бы меня навестить, но их не пускают даже на порог больницы.

Мне пришлось позвонить Розмари и Бадди, чтобы не тревожить их лишний раз, я сказала им, что у меня всё хорошо, и что меня скоро выпишут, поэтому им нет смысла ко мне приходить, а дальше Джессика сама оповестила об этом всех, кому посчитала нужным.

У меня нет телефона, и поэтому я не получаю постоянных звонков с расспросами от знакомых, от сотрудников с работы, от прессы, чему я безумно рада, потому что именно сейчас я хочу спокойствия, которое и получаю. Но в палате есть телевизор, который я включаю больше для фонового шума, чтобы не находиться в подавляющей меня тишине, но периодически переключая каналы я натыкаюсь на новости, в которых бурно обсуждают Брайана и меня. Весь город буквально в шоке, ведь сенатор штата ударил свою беременную жену. Для людей это немыслимо и смотря на эту ситуацию со стороны, я бы сама не понимала, как такое вообще могло произойти.

Видимо Брайан также скрывается от прессы, как и я, потому что по телевизору о его действиях на данный момент нет и слова, зато обо мне говорят довольно многое. Я не давала интервью и никто из приближённых ко мне людей, а Джек позаботился о том, чтобы никакая информация обо мне не вышла за пределы этой больницы, поэтому по городу моментально разошлись самые разные слухи. Кто говорит, что я потеряла ребёнка, кто-то, что я нахожусь без сознания в очень тяжёлом состоянии, но больше всего мне понравилось то, что я якобы сбежала из города, но в это мало кто верит, потому что информация о том, что у моей палаты дежурит охрана, всё же просочилась в свет.