Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани - [22]

— Немного, — заметил Чак. — Так кто же все-таки наш заказчик?

— Управляющий компанией «Харпер Майнинг». Некий Леонард Смайлз.

— Чем он занимался раньше?

— А вот за эту информацию, Чак, я заплатил чуть больше. Учтешь это, когда будем делить деньги.

— Хорошо-хорошо. Что ты узнал про этого Леонарда?

— Ты знаешь, он ничего примечательного из себя не представляет. Мелкие аферы на бирже, но ни одного крупного дела. Думаю, что сейчас он пошел ва-банк, и ему просто нужно убрать Стефани Харпер, которая, скорее всего, пронюхала про его делишки. Хотя это всего лишь наши догадки, и нам это не облегчает работу.

— Как знать, — ответил Чак, — всегда нужно быть как можно полнее осведомленным, особенно о заказчике.

— И ещё одна маленькая деталь, — Билли мерзко улыбнулся. — Ты сейчас узнаешь, почему они вышли на тебя. Ты когда-нибудь имел дела с Робертом Прайзом?

Чак напрягся, его голова даже вжалась в плечи. Он ничего не ответил Билли. А тот развязно похлопал его по плечу.

— Ну, конечно же, имел. Так вот одно время и Роберт Прайз, и Леонард Смайлз были компаньонами. И скорее всего, Роберт и дал Леонарду твой телефончик. Мир тесен, Чак. Готовься к самому худшему, ведь Роберт Прайз не подарок — за ним тянется след самых гнусных дел, какие только творились в Сиднее.

— Билли, я об этом как-то не подумал. Дело начинает приобретать рискованный оборот.

— А наша работа всегда такая. Чтобы заработать быстро и много денег, нужно рисковать. Если не хочешь — займись чем-нибудь другим, а мне такое — по душе.

— Нет, Билли, я не стану уходить в сторону. Мне сейчас нужны деньги, и большие.

— А зачем? — поинтересовался Билли. — С девочками ты не замечен, живешь довольно скромно.

— Не знаю, Билли, поймешь ли ты меня, ведь у тебя нет семьи?

— А, конечно, вспомнил, у тебя же жена и дочка, а у меня кроме девочек никого.

— Билли, когда я вчера вернулся домой, то понял, что самое дорогое для меня, это моя дочка. И я готов сделать для нее все.

— А что с ней? — забеспокоился Билли.

— Ей нужна операция, к тому же срочно. А это стоит немалых денег.

Улыбка сошла с лица Билли:

— Теперь я понимаю, почему ты взялся за этот заказ.

— А что ты узнал ещё?

— Это все. Разве мало?

— Билли, я хочу, чтобы ты вечером меня подстраховал.

— А в чем дело?

— У меня встреча с Леонардом Смайлзом, он должен отдать мне аванс — пятьдесят процентов суммы.

— Наличные я люблю…

— Рано радуешься.

— В чем дело?

— Почти все уйдет на мою дочь, я имею в виду аванс.

— Ну ладно, уговорил: расплатишься со мной попозже.

— Нет, Билли, какую-то часть ты получишь и с аванса, я не люблю носить чужие деньги.

— Хорошая привычка, мне бы такую.

Мужчины молча колесили по городу.

— Чак, остановись-ка, пожалуйста, здесь.

Чак резко нажал на тормоза:

— Что такое?

— Погоди минутку, — Билли распахнул дверцу машины, пересек тротуар и быстро вбежал в дверь огромного магазина. Через пять минут он возвратился, держа под мышкой большого ярко-красного плюшевого медведя.

— Что это с тобой, Билли? Ты променял девочек на игрушки? — пошутил Чак.

— Нет, завези эту игрушку своей дочери. Ведь ты пойдешь к ней в больницу?

— Конечно, — Чак принял игрушку из рук Билли, погладил мягкого медведя и положил на заднее сиденье.

— Спасибо тебе, Билли.

— Да брось ты, Чак, ведь мы же старые друзья и должны помогать друг другу.

— Конечно, Билли. Где тебя высадить?

— Подбрось меня ещё пару кварталов, а потом я выйду.

— Хорошо.

Чак запустил двигатель, и его машина быстро понеслась по улице.

Билли вышел, сунул голову в дверцу:

— До вечера.

— Встречаемся на улице возле дома международной торговли.

Билли кивнул и заспешил к бару.

Чак развернулся и поехал в больницу к дочери.

В палату его провела пожилая медсестра. Первое, что бросилось ему в глаза, — это бескровное лицо дочки, сидящей в постели. Он подошел к ней и положил на одеяло большого ярко-красного медведя.

— Это тебе.

— Спасибо, папа, — сказала девочка.

— Ничего не бойся, я с тобой.

— А я все равно боюсь.

— Не бойся. Смотри, какой замечательный медведь.

— А как его зовут?

— Кого?

— Как зовут медведя?

— Медведя? — Чак задумался. — Его зовут Билли.

— Билли… — повторила девочка, поглаживая ладошкой по мягкой ткани, — он такой большой и хороший. А можно я буду с ним спать?

— Правильно, маленькая, он будет охранять твой сон. Спи.

Неслышно в палату вошла сестра милосердия и тронула Чака за локоть:

— Пойдемте, пусть девочка спит. У нее была очень тяжелая ночь, не надо ее волновать.

— Извините, — сказал Чак, виновато улыбнулся дочери и покинул палату.

— Скажите, действительно все так серьезно?

Сестра кивнула головой:

— Насколько я знаю, все очень серьезно.

Чак, убитый горем, медленно двинулся по коридору.

Джон Кински и сам не помнил, как он оказался у ограды кладбища. Только сейчас он понял, где находится.

«Ведь я же совсем не пьян, почему же тогда я не понимаю, что делаю?»

Ноги сами вели его ко входу на кладбище. Он не спеша пошел по центральной аллее, остановился у небольшой часовни из белого мрамора. Потом, рассеянно разглядывая белые кресты, читая про себя имена, даты, Джон подошел к могиле дочери и жены — замер возле двух невысоких могильных камней. Они были почти одинаковые, разные лишь имена и даты рождения.