Прощай, цирк - [28]
— Так чем ты сейчас занимаешься и как зарабатываешь на жизнь? Ты ничего не писал.
— Я-то? — переспросил он и улыбнулся. — Я сейчас плаваю на корабле.
— На рыболовном?
— Что, кроме рыболовных судов, других кораблей не существует? Вот поэтому ты и не умеешь делать деньги. Слышал что-нибудь о челноках? Китайцы называют их «тайгонами», что означает «временно исполняющий обязанности торговца».
— Это что-то типа посыльных, что ли?
— Ну, в целом, можно и так сказать, но у нас в ходу другое слово. «Частый посетитель» — так мы между собой называем людей, которые разъезжают по определенным странам, перевозят товары. Кроме того, мне попадаются и обычные посылки разной ценности. Моя задача — подготовить контейнер и отправить его из Китая в Японию. Я вот тут подумал: корабль «Дон Чхун Хо» действительно огромное судно и места на нем хватает. Я вот к чему клоню: ты не хочешь прокатиться? Обещаю неплохой доход.
— Что, на корабле? Нет, не хочу, спасибо. Хоть горы золотые обещай, — отрезал я и одним глотком осушил рюмку.
— Ты же мужик! Ты должен быть смелым, строить далеко идущие планы. Ты же не выслушал меня до конца, а уже отказываешься. Поверь мне, есть тут выгода. Я тоже сначала сомневался: что за прок плавать по морям, но, говорю тебе, это как наркотик. Сейчас у меня несколько дней отдыха, потому что корабль становится на ремонт, но, если честно, стоит мне провести дней десять на суше, как все тело начинает зудеть, и я уже на стенку лезу. В Японии я имел честный заработок, но вся эта чистка канализационных резервуаров на судах втайне вызывала у меня отвращение. Да и что толку от больших денег, если рядом нет друга? Мужчина должен иметь хорошего друга, разве нет? Там такого не было, вот я и вернулся. Но если я поеду в Китай, то там стану королем. Если есть деньги, нет ничего невозможного. Слава богу, там их не так уж много и надо. В Китае все, что мы сейчас с тобой едим, не будет стоить даже десяти тысяч вон[25]. Там рай, поверь мне, настоящий рай. Как там хорошо! — Он мечтательно закатил глаза. — Ты тоже изменишь свое мнение, если съездишь туда. Я гарантирую. Давай сделаем так: ты возьмешь отпуск на неделю, и мы вместе отправимся.
— Ладно, хватит уже об этом, — снова оборвал я его. — Но зачем тебе тогда все эти поездки в Циндао или Тяньцзинь?
— Там так много людей, что трудно выбить себе место. Конечно, стоило бы сперва открыть там свое дело и потом уже звать тебя, но ничего, для начала поработаешь там моим помощником. Из Сокчхо я собираюсь заехать в российский городок Зарубино, а оттуда двину в Хуньчунь. Все говорят, что сейчас там Особая экономическая зона, я хочу все увидеть своими глазами. К тому же там мало тайгонов. Чтобы организовать серьезный бизнес, надо иметь своих людей, а их — хоть и народу тьма, и капитал есть — как раз и не хватает. Сначала туда перебрались коренные жители Сокчхо, заняли теплые места и, все такие важные, мешали другим развернуться. Но теперь они постарели и зарабатывают свой кусок, в лучшем случае выгружая мешки с рисом. Поэтому я говорю… А что если тебе приехать ненадолго?
Я ничего не ответил, но почему-то подумал про себя, что в этой идее нет ничего неосуществимого.
Водка, выпитая на пустой желудок, приятно обжигая пищевод, добралась до кишечника. Санвон продолжал болтать о чем-то совершенно мне не интересном и заказывать новые закуски. На меня навалилась усталость, вызывающая дремоту, ноги стали тяжелыми. Мы с Санвоном перекочевали из бара с навесом в караоке-бар, а из него — в ресторан, где готовили суп хэчжангук, и снова принялись пить сочжу. Когда мы вышли из ресторана, уже рассвело.
— Да, и правда летнее солнцестояние — рано светает. Когда выхожу из дома на рассвете, всегда испытываю какое-то странное чувство. Ладно, пойду я. Позвони. Да, и не забудь ничего из того, что я сказал. Ты понял?
С этими словами Санвон передал мне свою визитную карточку с надписью, сделанной иероглифами и хангыле[26], и быстрым шагом отправился восвояси. Несмотря на то, что живот побаливал, а в теле сохранялась приятная расслабленность, в голове отчего-то понемногу прояснялось. Я сел перед рестораном, где подавали хэчжангук, и стал рассматривать визитную карточку, оставленную Санвоном. Она казалась мне билетом в другую жизнь.
Летнее солнцестояние. Сегодня был самый долгий день в году. Наконец наступил момент, начиная с которого светлые часы пойдут на убыль. Я подумал: «Хорошо бы, дни продолжали становиться короче, пока однажды не пришло бы время, когда в мире осталась бы только ночь. Темная, беспросветная ночь, как тьма в глубинах вод».
