Прощай, цирк - [10]

Единственное, что дает мне силы терпеть, — это гробница. Та самая гробница, куда мы ходили.

Я должен остаться здесь еще ненадолго. Потому что если уеду сейчас, то больше уже не смогу вернуться, поэтому я ничего не хочу обещать. Если бы я смог показать тебе море в Сокчхо, было бы здорово.

Он написал, что «единственное, что дает ему силы терпеть, — это гробница». Я тоже испытывала подобное чувство. Воспоминания о гробнице заставляли меня мечтать. Когда я массировала своими холодными руками мужские тела, стоило мне подумать о ней, как откуда-то брались силы, можно было продержаться и еще немного.

Я вспомнила каменную комнату, где на стенах прыгали красные отблески света керосиновой лампы и смутно проступали древние картины. Здесь же, на стене, среди изображений слуг и музыкантов, я мысленно нарисовала себе спальню, поставила столик для еды. Я представляла то счастливое время, когда в той каменной комнате лилась музыка, звенел смех.

Для меня гробница стала чем-то вроде башни, передающей радиосигналы. Она соединяла нас, даже если мы находились далеко друг от друга, даже если между нами долгое время не было связи. Неустанно посылая сигналы, она позволяла нам удостовериться в существовании друг друга. Когда я представляла себе гробницу, в уголках моих губ сама собой появлялась улыбка. Я вспомнила то далекое время, когда без цели бродила в тех местах.

В селе, где я жила, по ночам кипела таинственная деятельность. С наступлением глубокой ночи все взрослые мужчины, прихватив лопату или кирку, куда-то уходили. Никто не спрашивал их о том, куда они идут и что собираются делать. Все и без вопросов знали, куда и почему они отправляются, стоит стемнеть. Днем гробницу исследовали группы археологов, а после захода солнца в ней собирались жители села, чтобы тайком проводить собственные раскопки. Для нас, детей, это было просто место, приближаться к которому нам строго запрещали.

В тот вечер небо окрасил особенно красивый закат. К этому часу все археологи обычно уже уходили, а взрослые еще не начинали собираться. Они подтягивались к гробнице лишь после того, как землю окутывал непроглядный мрак. Я не смогла сдержать распиравшее меня любопытство и тоже направилась туда. Березы, росшие вдоль дороги, стояли на одинаковом расстоянии друг от друга, вытянувшись, словно солдаты перед проверяющим. Я шла, иногда останавливаясь, чтобы погладить их стволы, поблескивавшие красноватым светом в лучах заходящего солнца. Листья, дрожавшие на ветру, сухо шелестели. Из-под ног вздымались клубы белой пыли. Подойдя к гробнице, я остановилась у места, где был установлен флагшток с красным флагом, с которого свисала веревка. Усевшись на огромный валун, я разглядывала гробницу, пока не опустилась темнота. Мне было жутко интересно, но я все же не могла перебороть чувство непонятного страха.

Это случилось в тот момент, когда я, решив, что пора возвращаться домой, поднялась со своего места. Внезапно кто-то встал прямо передо мной, загородив мне дорогу. Это был молодой парень, весь обвешанный специальным снаряжением для раскопок. От его загорелого лица, казалось, исходило сияние.

— Хочешь войти и посмотреть? — дружелюбно спросил он, с любопытством оглядывая меня.

Я чуть кивнула. Он легким шагом спустился по лестнице. Я последовала за ним, стараясь не отставать и потому почти касаясь его спины. Когда мы вошли, я услышала запах плесени. Это была древняя гробница, с давних времен похороненная в земле. Внутри она оказалась совершенно пустой. Когда мой провожатый зажег керосиновую лампу, которую он принес с собой, из мрака стали проступать очертания погребальной комнаты.

Вскоре гробницу залил ровный красный свет. Парень приблизил нос к стене. Я тоже, следуя его примеру, прижалась носом к каменной кладке и принялась нюхать. Запах плесени ощущался здесь сильнее и, к моему удивлению, показался мне очень приятным. Это был запах веков, толщу которых невозможно представить.

— Смотри, это могила принцессы королевства Пархэ[9], — начал он рассказывать. — Если бы оно не пало, — я почувствовала, как в его голосе проскользнула грусть, — то мы, наверно, не жили бы как национальное меньшинство. Вот здесь находились две усыпальницы. Правда, сейчас их перенесли в другое место. Одна из них принадлежала принцессе Чжонхё, четвертой дочери короля Муна, вторая — ее мужу. Вот здесь, спереди, на этой стороне, стояла надгробная стела: на ней было написано, что сначала умер муж принцессы Чжонхё, а сама она, не справившись со своим горем, скончалась спустя год после его смерти. Скорее всего, они по-настоящему любили друг друга. Ее отец, король Мун, впавший в тоску после ее кончины, поставил их усыпальницы рядом и соорудил памятную стелу. Через год после смерти дочери скончался и сам король Мун. После того как умер этот могущественный правитель, королевство Пархэ стало приходить в упадок. Иногда я думаю, что именно в этой гробнице покоилась причина падения Пархэ, хотя, конечно, доказать это не могу.

Парень размахивал руками и рассказывал так, что начинало казаться, что внутри пустой гробницы и сейчас стоят усыпальницы и памятная стела. Это была первая встреча любопытной десятилетней девочки со студентом, участвовавшим в раскопках.