Прощай, Ариана Ваэджа! - [84]
— Может, и поэтому! Но, Ваня, не только…
Старик хитро улыбнулся и добавил:
— Его наши охотники почитают!
— Охотники? А я тогда при чем?
— Так ты, мил друг, думаешь, охотник — эт тот, кто за живой тварью мышкует? Не-е-т, Ванек! Любой, кто промышляет чем-то! Вот ты сейчас… чем промышляешь? А? Хочешь найти здесь какие богатства или земли древние, да? Рыщещь как пес охотничий… А знаешь, что перед любой вылазкой чердынских охотников священник кропил святой водой… кого? Охотничьих собак! Вот кого! И тебя бы не мешало… окропить…
— Хорошо, хорошо! Я не спорю! — Сибирцев почувствовал, что старик разошелся не на шутку.
— Да, кстати, сегодня как раз и день почитания Христофора Псеглавца!
— Сегодня? — удивился Сибирцев.
— А почему нет? Конечно… если не запамятовал…
— И в чем суть такого дня?
— Ну… — старик задумался. — Много не скажу, сам плохо помню… Но вроде бы в этот день переходят с одной дороги на другую…Или в другое время… Короче, куда-то переходят, и все!
Он смутился, что не смог внятно ответить на этот каверзный вопрос и закончил свою речь той же фразой, которая уже и поднадоела его постояльцу:
— Так что мой тебе совет: придешь в Ныроб — поклонись Христофору!
Пока они вот так рассуждали, травяной напиток настоялся и распространял аромат скошенного луга. Сибирцев с наслаждением вдыхал его и вглядывался в темнеющее небо. Долго ли еще он будет гостить в этом медвежьем углу?
Этой ночью приснился Сибирцеву сам Святой Христофор. Видимо, вечером было много разговоров о нем с Архипом Пантелеевичем, а может, потому, что день его почитания выпал.
Будто он, Сибирцев, идет через густой хвойный лес, подпирающий высоченными стволами купол неба. Куда идет — непонятно! Кругом — полумрак и влага, да и разве могут попасть лучи солнца сквозь такие заросли? А угрюмые великаны перешептываются друг с другом, какие-то козни задумывают. И словно насмехаются над маленьким человечком, оказавшимся в их западне. То подкинут под ноги отросток выбившегося из-под земли корня, чтобы споткнулся он и плюхнулся лицом в гнилые листья, то бросят в лицо гирлянду бородатого лишайника, чтобы побольнее хлестнуть по глазам.
И что, скажете, можно чувствовать, окажись в такой глухомани? Только безумный страх! Только холод, сковавший сердце в кусок льда!
Идет он и идет, пробираясь сквозь ветки, обнимающие друг друга, и протискиваясь между стволами, породнившимися общей мохнатой кроной. Уже и надежду потерял выбраться на волю, когда видит… залитую солнцем поляну, покрытую крупными ромашками. Только и успел подумать: откуда их так много? Колышутся белым покрывалом с желтыми горошинами, как будто дышат: вдох — выдох.
И скользит над этим покрывалом, вроде наступает на него, но не проваливается — неужели такой легкий — не то какой святой, не то сам Бог. А как еще думать, если в одной руке у него — крест, а в другой — скипетр? И платье на праведнике синее бархатное, а поверх него — красный шелковый плащ. Сам статный такой, ноги и руки, как и положено благородному человеку, но вот голова — собачья.
— Что ж ты, мил человек, забрел в такую глухомань? — спросил он Сибирцева.
А тот и ответил:
— Я и сам не знаю, почему здесь оказался. Тем более не знаю, как мне отсюда выбраться. А ты, я вижу, не сам ли Христофор будешь, или есть с песьей головой другие святые?
— Нет в этих местах других святых, да и вообще никого нет! — прогремел голос над округой. — И тебе надо бы уходить…
И тут Сибирцев вспомнил, что не очень-то пока из него ходок хороший:
— А как уходить мне, когда ноги не слушаются?
— Вижу, что слушаются, раз через такую чащу пробрался на свет божий!
— Так то я — во сне… А наяву-то не сумею…
— Все ты сумеешь! Отсчитай восемь вечеров и приходи ко мне!
Сказал он эту фразу и словно растворился, только отсвет красного плаща колыхался недолго на ромашковом поле. А Сибирцев остановился и призадумался. Куда ж это идти к нему, Христофору? Где его дворец иль терем?
Часть пятая
Глава 31
Три недели назад.
Арбенина кто-то звал:
— Старший Друг! Очнись!
Его начали тормошить за плечо, сначала потихоньку, затем — все сильнее. Странное состояние. Как будто и не во сне, а не хочется открывать глаза. Страшно увидеть не то, что хотелось бы. Страшно разочароваться.
Он осторожно разомкнул веки. Надо же, они оказались такими тяжелыми! И понял, что лежит на камне, выступающем из-под воды. А рядом — Богдан Сиротин. Слава Богу — что тот жив! И может двигаться, раз так настойчиво теребит холщовую куртку, и может разговаривать, раз бормочет там что-то…
— Богдан, я уснул? — обратился он к пареньку.
— Я — Друг! Это мое имя, ты сам сказал…
— О, прости, мой Друг! Видимо, я вырубился от усталости…
Он потер задеревеневшие икры ног. Их стянуло судорогой, вот почему такая тянущая боль в мышцах! Вытянул ноги и чуть повернулся к Сиротину, чтобы было удобнее того разглядеть. Вот он какой — совсем пацан, вихрастый, с большими ушами… Шапку, видимо, потерял. Да, а почему одна нога без сапога? А, вот же он…
Арбенин начал разжимать руку, державшую сапог, но потом вспомнил, что Сиротин не сможет пока втиснуть в него ступню — что-то там у него не то сломано, не то… еще что… короче, болит нога.
Удивительно, но эта фантастическая, полная трагизма и безвозвратных потерь, история началась в реальном мире, в далекой Ост-Индии, а может, даже и по дороге в нее — возле самого доброго мыса в мире — мыса Доброй Надежды. Там она благополучно и закончится, пусть даже и через триста лет, благодаря русской девушке Кате с нидерландской фамилией Блэнк. Вот почему в романе переплелись три сюжетных линии и судьбы людей из трех стран — России, Нидерландов и Индонезии.«Живые тени ваянг» — современный роман, основанный на реальных исторических событиях, но с фантдопущениями, тяготеющий не чисто к развлекательному, а к интеллектуальному.
Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.
До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.
Представленная книга – познавательный экскурс в историю развития разных сторон отечественной науки и культуры на протяжении почти четырех столетий, связанных с деятельностью на благо России выходцев из европейских стран протестантского вероисповедания. Впервые освещен фундаментальный вклад протестантов, евангельских христиан в развитие российского общества, науки, культуры, искусства, в строительство государственных институтов, в том числе армии, в защиту интересов Отечества в ходе дипломатических переговоров и на полях сражений.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.