Прощай, Ариана Ваэджа! - [39]
— Потому и назвали эту пещеру Дивьей? — вопрос Скорожитовского, по всему, был риторическим, поэтому остался без внимания.
— А приехали мы сюда не для того, чтобы как простые путешественники, смотреть на красоту да восторгаться! Сдается мне, есть какая-то тайна в этих местах, и может быть, разгадка ее кроется именно в этой древней пещере, как в родной жемчужине… Думаю, в вашей университетской библиотеке нашлось место для трудов знаменитого русского исследователя и путешественника Петра Ивановича Рычкова, который еще сто сорок лет назад описал эту пещеру?
— Конечно, конечно, Федор Алексеевич, у нас, как вам известно, очень богатая библиотека! — поторопился вставить свое слово Кондратьев. — Да и вообще… Мне вот, как историку, стыдно было бы не знать об этом…
— А может быть, есть и те, кто побывал еще раньше, — задумчиво продолжал местный краевед, словно пропустив мимо ушей хвастовство руководителя экспедиции, — да не дошли до нас эти письмена. — А если в этой пещере была стоянка древних людей? Или она… является… порталом в… неизведанные миры?
Он оглядел исследователей задумчивым, чуть отрешенным взглядом и, словно неудовлетворенный серостью, обыденностью той жизни, в которой сейчас находился вместе со всеми, тяжело вздохнул.
— Ну уж… Вы… словно начитались… фантастической литературы! — руководитель экспедиции, развязывая веревку на своем вещмешке, от неожиданности выронил ее из рук и присел на краешек табуретки. — Уж не на роман ли Жюля Верна намекаете?
— Если вы имеете в виду «Путешествие к центру Земли», да… Есть там одна пещера… Действительно, чУдная, с гигантскими кристаллами… Скажу по правде, такой диковины в мире не существует! (От автора: первую в мире пещеру с кристаллами, а это был селенит, открыли гораздо позже, только в 1999 году в Мексике.)
— Про весь мир мы можем и не знать, — осторожно вставил Скорожитовский.
— Почему ж «не знать», когда читаем заграничные газеты! — аргумент местного краеведа был действительно веским. — Такую сенсацию я бы не пропустил!
Он замолчал и вышел в сенцы, не закрыв за собой дверь. Слышно было, как отхлебнул из деревянного черпака, что плавал в бадье с чистой водой — буквально перед их приходом дед Тимофей набрал из студеного колодца. Потом вернулся и закончил мысль:
— Кстати, наша пещера совсем другая — карстовая известняковая… Но дело вовсе не в этом… Я говорю не о внешнем сходстве, а о том, что Дивья пещера может быть точкой, связанной как с древним миром, так и с будущим…
Стояла тишина. Каждый был занят своим делом — кто распаковывал багаж, кто перекладывал снаряжение, а кто переобувался. Времени оставалось мало — через полчаса дед Тимофей обещал накормить обедом, после чего нужно отправляться в путь. Наконец, Кондратьев, а он продолжал сидеть на табурете, прыснул от смеха, видно, долго терпел. Хорошо, вовремя достал из нагрудного кармана носовой платок. Арбенин и Сибирцев переглянулись, но не произнесли ни слова. А Скорожитовский, он стоял рядом, тихо одернул руководителя за полу дорожного пиджака из холстины.
— Ладно, я тут рассуждаю вслух, а вы уже… А если говорить серьезно, ожидаю интересного результата с проб грунта, может, посчастливится и безделушку какую найти.
Публицист Потапенко замолчал и уже после паузы добавил:
— Бывал там неоднократно, и каждый раз — как впервые. Так что диво… в Дивьей или нет — вам решать…
Курс взяли на север, а точнее, на северо-запад, чтобы попасть на западный склон Северного Урала, в долину реки Колвы. Водный поток широкой лентой перерезал равнину, поросшую лесом и на правах северной владычицы проявлял спокойствие и высокомерие. Река словно понимала, что нет здесь ей равных, разве что царица Вишера, в которую поэтому и не торопилась впадать — чтобы не потерять свою индивидуальность. И текла здесь неторопливо, спокойно созерцая окрестности, огибая возвышенности и болота и кое-где обнажая отложения сланца, известняка и песчаника на небольших обрывах. Однако, правый ее берег поднимался довольно высоко, видимо, чтобы люди разбивали здесь поселения с белокаменными церквями и любовались родными просторами.
Излучая царское величие, Колва не проявляла крутого нрава, как упрямая и даже воинственная Чусовая со своими многочисленными бойцами — скалами, разбивающими сплавляемые баржи. На ней почти не было таких скал, разве что один камень, за то и названный Бойцом, чуть выше дивьев мест, рядом с одноименной деревенькой. Отсюда отлично просматривалась змеевидная синяя лента реки, особенно выделяющаяся на темно-зеленом хвойном фоне. И возвышался этот Боец как страж порядка, саженей на тридцать (от автора: более шестидесяти метров), подняв указующий перст, заросший вечнозеленым лесом, в небесный купол. Словно напоминая о том, что почти четыре с половиной тысячелетия назад именно в этих местах московская рать одержала победу над войском Великопермского княжества.
— Вон он и есть, Дивий камень, — махнул рукой в сторону крутого берегового склона местный краевед Потапенко. — Полюбуйтесь на него!
С пологого берега, заросшего лесом, почти вертикально поднималась скала, похожая срезом на пирог из слоеного теста. Словно незримый великан вручную соорудил такое великолепие, слегка промазав каждый слой кремом. За многие века «крем» высох, выветрился, и появились между слоями небольшие просветы, которые заметны даже издалека. Ну, а верхушку «пирога», закругленный холм — украсил словно свечами, высокими соснами. На их фоне особенно бросались в глаза причудливые кедры с толстыми кривыми стволами и корнями, крепко вросшими в скалы. В некоторых местах эти корни обхватывали каменистую почву снаружи, словно обнимали ее.
Удивительно, но эта фантастическая, полная трагизма и безвозвратных потерь, история началась в реальном мире, в далекой Ост-Индии, а может, даже и по дороге в нее — возле самого доброго мыса в мире — мыса Доброй Надежды. Там она благополучно и закончится, пусть даже и через триста лет, благодаря русской девушке Кате с нидерландской фамилией Блэнк. Вот почему в романе переплелись три сюжетных линии и судьбы людей из трех стран — России, Нидерландов и Индонезии.«Живые тени ваянг» — современный роман, основанный на реальных исторических событиях, но с фантдопущениями, тяготеющий не чисто к развлекательному, а к интеллектуальному.
Франция эпохи крестовых походов, время суровых, безжалостных владык, своевольных, не признающих ничьей воли баронов, отважных рыцарей и свирепых наёмников, жестокая борьба за власть, коварные интриги и мистические тени прошлого, стремящиеся вернуть из небытия, таинственные древние силы. Только сильный духом, способен выжить в этом бурном круговороте событий, кровавого времени. Тибо-Анри — бывший крестоносец и нынешний рыцарь-наёмник — человек с непростой и одновременно такой обычной для своего времени судьбой.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Орел стрелка Шарпа» полк, в котором служит герой, терпит сокрушительное поражение и теряет знамя. Единственный способ восстановить честь Британских королевских войск – это захватить французский штандарт, золотой «орел», вручаемый лично императором Наполеоном каждому полку… В романе «Золото стрелка Шарпа» войска Наполеона готовятся нанести удар по крепости Алмейда в сердце Португалии.
Известный британский ученый профессор Джон Перри представляет историю европейских географических исследований и открытий, развития торговли и поселений за пределами Европы с начала XV до конца XVII века. Это была эра, когда Европа открывала для себя мир за пределами своей территории. Она началась с Генриха Мореплавателя и португальских путешествий и закончилась 250 лет спустя, когда «разведка» была почти завершена. Профессор Перри рассматривает политические, экономические и религиозные стимулы, побудившие европейцев к исследованиям и завоеваниям, а также анализирует природу и проблемы их поселений на колонизированных землях.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Иллюстрации художника С. Бродского.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.