Прощание с плейбоем - [23]

– А кто вам сказал, что она пережила ее? Инна Гавриловна Солодовникова умерла шесть месяцев назад. Ее похоронили рядом с сыном.

– Простите…

– Так что я рад! Очень рад, что такая мразь, как Шиловский, больше не топчет землю. Но я не убивал его.

– Вы не могли бы сказать нам что-то, что навело бы нас на след убийцы?

– Не могу, – ответил он и добавил: – Но если бы и мог, то ничего не сказал бы. Моя жена вон за него свечку поставила!

– За кого за него? – не поняла Мирослава.

– За того, кто убил Солодовникова.

– Разве за убийц ставят свечки?

– А почему нет? – пожал плечами Немоляев. – Тем более что он праведное дело совершил.

– Да откуда вы знаете, что убийца расправился с Шиловским, мстя за вашего свояка, может, это были криминальные разборки или карточные долги?! – не выдержала Мирослава.

– А нам все едино, – спокойно ответил Немоляев, – главное, что Шиловский мертв.

– Ну, что ж, спасибо, что уделили нам внимание. – Мирослава встала и, не оглядываясь, направилась к выходу. Морис положил на стол купюры за обед и последовал за ней.

– Ну и что? – спросил он уже в машине.

– Ничего, вечером поедем к старшему брату.

– Вы уверены?

– Да, я должна исключить из списка подозреваемых всех Солодовниковых.

Он пожал плечами и спросил:

– А сейчас домой?

– Нет, на набережную. Прогуляемся немного.

– Куда именно?

– Давай на четвертую очередь набережной.

Они оставили машину наверху и пешком по пологим ступеням спустились на несколько ярусов вниз. Новый фонтан представлял собой водопад, срывающийся вниз с отвесной кручи. Над ним была скульптурная композиция ладьи, а еще выше недавно построенный собор.

Мирослава же смотрела только на воду, стеной падающую вниз. О чем она думала, Морис не знал. Но ему очень хотелось, чтобы она хоть ненадолго забыла о расследуемом деле и подумала о чем-то прекрасном. Сам он стоял рядом, но смотрел не на водопад, а на Волгу, лениво катящую внизу свои непроницаемые воды. Белые катера, яхты и прогулочные теплоходы скользили по водной поверхности и дарили ощущение беззаботности и праздника.

Морису на минуту захотелось оказаться на одном из этих теплоходов, направляющихся в Казань, Астрахань, Нижний Новгород или даже в маленький городок Мышкин, где в музее мышей можно было насмотреться на всех этих зверьков, какие только существовали в мире, в сувенирном, конечно, виде. И привести Дону в подарок целую связку этих мышей.

От мечтаний его оторвал голос Мирославы:

– Морис, нам пора. Леонид Иванович Решетников уже, должно быть, вернулся с работы.

– Дайте ему хотя бы поужинать с семьей.

– Вот пока мы едем, он как раз и поужинает, – осталась непреклонной Мирослава.

Им пришлось ехать на улицу Сигнальную, расположенную далеко от Старого города. Чем ближе они подъезжали к этой улице, тем чаще по сторонам дороги им встречались старые, не раз обрезанные тополя, карагачи и рано желтеющие американские клены. Двор, в который они въехали, был засажен пропыленной акацией и сиренью. Три двухэтажных дома, расположенных недалеко друг от друга, составляли почти замкнутое пространство. Четвертой стороной этого импровизированного квадрата были гаражи и мусорные контейнеры. Морис осмотрелся и приткнул «Мерседес» под тенью акаций.

Они поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж дома, стоящего лицом к другому, за которым шумело шоссе. Мирослава нажала на белую пуговку звонка. И почти тотчас за дверью послышались шаги бегущих ног, и детский голос спросил:

– Кто там?

– Нам бы Леонида Ивановича Решетникова.

– Пап! Иди, это к тебе.

– Кто там?

– Не знаю, по-моему, тетя какая-то.

Когда дверь открылась, детективы увидели высокого плечистого шатена, волосы которого уже были тронуты сединой.

– Ну и кто вы? – спросил он.

– Мы частные детективы Мирослава Волгина и Морис Миндаугас.

– И зачем пожаловали?

– Если вы Леонид Иванович Решетников, то мы хотели бы с вами поговорить.

– И о чем же, интересно, мне говорить с детективами?

– Об убийстве Константина Шиловского.

– Оп-па! – воскликнул он насмешливо. – А я-то думал, что вы наконец-то озаботились расследованием смерти моего зятя Артема Солодовникова.

– Леонид Иванович, вы нас простите, конечно, но ведь со смертью вашего зятя все ясно…

– Вам ясно, а мне нет!

– Мы понимаем ваши чувства.

– Ах, вы понимаете наши чувства, так что же вы не засадили этого гада на пожизненное?!

– Мы частные детективы, и у нас нет таких полномочий. Вы даже можете отказаться разговаривать с нами.

– Вот как? – посмотрел на них озадаченным взглядом Решетников и велел: – Спускайтесь вниз, там есть столик в центре двора, я сейчас подойду.

– Хорошо.

Он действительно спустился почти сразу за ними, сел на скамью напротив и спросил:

– И чего же вы хотите, частные детективы?

– Мы хотим найти убийцу Константина Шиловского.

– Зачем?

– Не для того, чтобы просто наказать его… Но, согласитесь, если каждый станет убивать обидчиков направо и налево, то мы будем жить по закону вендетты.

– А что же делать? – спокойно проговорил Леонид Иванович. – Если наша система наказания работает выборочно, карая бедных и бесправных и оставляя безнаказанными богатых и имеющих причастность к власти.