Прощание с Днем сурка - [50]

На другой день после окончания работы собралась группа активных любителей водных процедур из трех человек машинного отделения и, уложив в пакет полотенца, отправились на поиски пляжа, бухточки или чего подобного, где можно было бросить в море разгоряченное тело. И, что самое важное, потом вылезти обратно на берег.

Шли вдоль береговой линии по дороге, где со стороны моря периодически ухал и испражнялся клубами зеленоватого дыма какой-то безлюдный завод — автомат, а с правой стороны подымалась зеленая стена переплетенных лианами кривых то ли кустарников большой высоты, то ли деревьев. Джунгли были настолько плотными, что пробраться сквозь них без мачете не представлялось возможным. Да у нас, в принципе, даже мыслей таких не возникало, чтоб сходить по лесу прогуляться: от него веяло тайной угрозой и обещанием неприятностей. Вдоль дороги на всем их протяжении тянулись какие-то арыки, наполненные буро-зеленой жижей. Предположили, что эти канавы служили для того, чтоб во времена мощных тропических ливней не смывало асфальта.

Шли мы, шли, завод давно кончился, повеяло морской свежестью, но тут случился на дороге шлагбаум с положенным ему солдатом. Последний был вооружен автоматом, поэтому он, наверно, терпеливо ждал нашего визита, чтоб уж если стрелять, то наверняка. А дальше виднелся шикарный пляж с одной стороны и что-то, типа учебного военного полигона, с другой. На полигоне сидела группа беспризорных обезьян, море манило нас к себе призывным накатом волн.

Солдат внимательно выслушал нашу просьбу разрешить искупнуться поблизости, с интересом просмотрел наши паспорта моряков, но запрещающе покрутил головой, руками и даже дулом автомата. Ну ладно, делать нечего, спасибо, что хоть не застрелил. Отправились мы обратно.

Идем, лениво беседуем. Моторист подобрал с обочины камень средней величины и швырнул его в арык позади себя. Сей же момент из канавы выскочил, как ужаленный, огромный, словно крокодил, перепачканный в жиже ящер. Не утруждая себя раздумьями, живенько затрусил по дороге в нашу сторону. Тут уж нашу лень как ветром сдуло, помчались мы, будто спринтеры на стометровке. Бежим по дороге, как на соревнованиях — грудь в грудь, интенсивно работаем руками. Пакет с полотенцами еще мешается, а выбросить — ума не хватает. Боковым зрением вижу: в нашу тройку лидеров вклинивается варан, несколько мгновений несется с нами ноздря в ноздрю, но затем форсируется и выходит вперед. Теперь уже со стороны может показаться, что это мы, размахивая пакетом, преследуем несчастную полутораметровую рептилию. Но она тоже не лыком шита, ускоряется на финише и ныряет в нору в джунглях. Да, явная победа за четвероногим бегуном. Успеваем перехватить моториста, который в пылу борьбы тоже чуть не нырнул вслед за вараном. Постояли, подышали, посмеялись, вспомнили, что ударом хвоста эти существа ломают ноги антилопам, а укус настолько ядовит, что попросту смертелен.

Пришли обратно в порт и, плюнув на условности и запреты, искупались прямо с причальной стенки: глубоко и лесенки до самой воды спускаются — душевно. Забавная страна — Малайзия!

— Слушай, Стюарт, придется нам, по всей видимости, провести еще одну ночевку в походных условиях, — нарушил молчание я, в очередной раз, сверившись с часами.

— Что ж поделать, давай место подыщем и переждем как ни то до утра.

Солнце клонилось к закату. Спать захотелось нестерпимо. Предположили, что это все последствия успешной терапии. Наконец, заметили с левой стороны дороги небольшую проплешину в растительности и остановились. Я, покопавшись в багажнике, обнаружил вполне приличный тесак, которым и вырубил для машины убежище. Осторожно въехали в получившуюся нишу, багажник забросал обрубками веток. Критически осмотрел с дороги — вроде не видно. Зачем таким вот образом маскировались — не ответил бы. На всякий случай. Забрались в машину, перекусили остатками еды, откинули сиденья, проверив надежность закрытия окон и дверей, и заговорили на сон грядущий. Но в запертой машине становилось невыносимо душно, поэтому приоткрыли на мизер стекла, обеспечив тем самым слабенький сквознячок. Хотелось надеяться, что сквозь такую вентиляцию к нам не заберется никакая тварь, вынашивающая гнусные ядовитые замыслы.

— Все-таки польза от нашего посещения этого занимательного врачевателя налицо, — сказал я, втирая в свои синяки под глазами и на лбу мазь. Никаких ощущений при этом не испытывал: ни легкого жжения, ни онемения, ни спазмов, ни судорог — вообще ничего.

— Да, рассказал бы ты, что он такое хитрое надо мной учинил. Дома похвастаюсь, что побывал в руках у настоящего шамана, — подавив зевок, проговорил Стюарт.

— Зрелище было не для слабонервных, — ответил я и внутренне передернулся, вспомнив кровавые манипуляции над рукой спокойного, как обкурившегося индейца, валлийца. Потом живописно и в красках рассказал обо всем, что видел, стараясь особо не преувеличивать. Получилось впечатляюще, Стюарт даже перестал зевать. На моменте, когда лекарь, промыв конечность в живительном растворе, решил снова прикрепить руку на место, но злобный старик Пит выхватил эту самую руку и намеревался сбежать с ней в джунгли, чтоб скормить диким свиньям, Стюарт пошевелил пальцами под повязкой и внимательно осмотрел плавность их хода. Видимо, удовлетворившись, спросил: