Прощание с детством - [63]

— Чего ты тут бродишь? — совсем без агрессии спросила Герасимова.

— Иду домой, — пробурчала Соня, которая знала, что ничем хорошим общество главной фрейлины королевы для нее не закончится. Но домой ей идти совсем не хотелось и она готова была согласиться поболтать хоть с самой Польских, лишь бы не возвращаться в опустевшую квартиру.

— Так ты же живешь в другой стороне? — слегка удивилась Оля и выдохнула в воздух струйку дыма.

— Гуляю немного, — призналась Соня и отвела взгляд, стала смотреть на Олину подругу, которая на ее присутствие никак не реагировала. Выглядела она года на три-четыре старше их, что-то было в ней такое страшное и отталкивающее, что Соне сразу не понравилось, хотя ее и тянуло к этой особе. Она казалась чем-то необычным и экзотическим из-за своего вида.

— Мы тоже гуляем, — сказала Оля, — а где же твои друзья?

Соня знала, что все, что она расскажет Оле, быстро станет достоянием королевы, а, следовательно, всего класса и доброй половины школы, поэтому сразу решила не идти на откровенность, пусть ее даже будут пытать.

— Да так. По домам разошлись, — беззаботно бросила она и почувствовала как насмешливо и пронизывающе смотрит на нее Ольга. Как будто все знает и без слов и сейчас забавляется этой нелепой ложью.

— А ты почему не дома?

— Не хочу.

— А сигарету хочешь? — предложила вдруг Герасимова, она полезла в пачку, чтобы закурить еще одну и вдруг надумала угостить Соню. Девушка оказалась в неловком положении, с одной стороны ей вдруг ужасно захотелось сказать да, а с другой стороны, она понимала, что ничего хорошего из этого по-любому не выйдет. Но нужно же попробовать, когда-то попробовать! Это ее ни к чему не обязывает.

Соня заторможено кивнула и неумело закурила сигарету, которую ей дала Оля. Она закашлялась от дыма, у нее закружилась голова, но вкус на губах остался сладкий, вишневый, судя по всему, курила одноклассница что-то достаточно дорогое. Оля забавлялась, глядя, как Соня давится табаком, подруга ее оставалась равнодушной, все также глядя в одну точку.

— В первый раз куришь? — участливо и удивленно спросила Оля. Соня помотала головой, хотя это было не правдой. Некоторое время они помолчали, потому что общих тем у них не было, кроме, разве что школы. Но смеяться над тем, какими словечками бросается Елена Львовна или обсуждать нового завуча в присутствии незнакомки с косами как-то не хотелось.

— Я, пожалуй, пойду, — нехотя сказала Соня, хотя уходить ей совсем не хотелось.

— Не уходи, — вдруг встряла до этого молчавшая незнакомка и подняла на Соню большие туманные серо-зеленые глаза, — на хату пойдем.

— Да, — подтвердила Оля, — Леха к себе звал, — это обращалось скорее к незнакомке, потому что Соня знать не знала, кто такой Леха и почему это вдруг она должна к нему идти. И она пошла. Не потому, что не умела отказываться, а потому, что просто не хотела.

Подругу Оли звали Моль — так она представилась, сказала, что настоящее свое имя предпочитает оставлять за собой, и в этих кругах все называли ее только так. То, что Моль называла этими кругами была группа людей, собравшихся в маленькой грязной квартире некого Лехи со всего района, большинство из которых уже были изрядно пьяны. Все они любили Моль, потому что она была поставщиком гашиша, и пока Соня была при ней, с ней обращались вежливо и чинно. Соня сразу же забилась в уголок на тесной заваленной хламом и пустыми бутылками кухне и испуганно глядела на всех большими рыжими, как и волосы глазами.

Моль сидела рядом и крутила косяк, задумчиво улыбаясь и лицо ее было каким-то отсутствующим.

— Сходи, Васек, нальет тебе выпить, — распорядилась Моль, но Соня только растерянно покачала головой. Ей хотелось уйти, убежать, но отчего-то она чувствовала себя здесь спокойно. Куда спокойнее, чем дома, где все тихо ненавидят друг друга или делают это очень даже открыто, когда, вдруг пересекаясь в прихожей, начинают орать друг на друга. Здесь никто не орал, только громкие голоса и отборный мат доносились из двух других комнат.

В какой-то момент в коридоре появились новые люди, и кто-то из глубины квартиры выплыл, чтобы их встретить, среди них Соня увидела Олю, она пьяно хохотала и по очереди вешалась всем пришедшим на шею.

— О, Юлька! — донесся на кухню ее радостный охрипший от алкоголя голос, и она поцеловала в губы какую-то растрепанную некрасивую девицу, которая ничуть не удивилась такому приему и в долгу не осталась. Остальные набившиеся в тесное помещение люди хлопали в ладоши и требовали зрелища, пока они целовались.

Моль протянула Соне только что скрученный косяк и подожгла его заботливо своей зажигалкой. В проеме кухни появилась та самая Юля, с которой так тепло здоровалась Оля, потребовала дать закурить и ей и довольная ушла.

— Ну как? — Моль обернулась к Соне, и ее лицо показалось девушке лукавым, как у демона, желающего купить душу в обмен на какие-то услуги.

Соня выпустила в воздух дым и пожала плечами. Она не могла понять того, что чувствует сейчас, потому что все внутри нее как будто замерло, сменившись гулкой звенящей пустотой. Перед глазами каруселью плыл весь сегодняшний день — похожее на грушу лицо Елены Львовны, школа, Дашка, что-то кричащая и размахивающая руками, Оля, целующаяся с девушкой, смеющиеся Сашка и Миша, серое-серое небо, люди, события, Моль, слишком яркая для своей клички. Земля уплывала у нее из-под ног и в таком потерянном состоянии она побрела по коридору, пальцами ощупывая стену, в одном единственном желании, найти Олю, чтобы сказать, что она уходит. Отсюда. Навсегда. Ей это мерзко, так мерзко, что она сейчас задохнется от приступа рвоты.