Прощальный взгляд - [24]

Борис Наумович. (Снова выкидывает вперед руку) Хайль Гитлер, господин литератор! Дума надумала отдать наши квартиры тем, кто проливал кровь под знаменами, на которых символ древнеиндийских сектантов...

Боголь. (Хватаясь за сердце). Я так и знал, что все кончится прилетом астероида... Впрочем, легионеры тоже люди, они тоже мокли и мерзли в окопах и им тоже было страшно умирать...

Игрунов. Да, но у них не было своего "Синего платочка" и "В шесть часов вечера после войны"... Они были заодно с теми, кого осудило все прогрессивное человечество...

Боголь. Но зато у них был свой Хорст Вессель, замечательная, между прочим, мелодия...

Борис Наумович. (Поводит носом) И почему-то мне кажется, что в воздухе летает вирус Холокоста номер два...

Боголь. (Озабоченно) Софочка такого известия не переживет.

Светлана. Ничего, я пережила (имеет в виду иной смысл ) и она переживет...

Игрунов. Да, все люди, все человеки, но мораль не та...Что там Джон Мур говорил о всеобщей этике? Василий Савельевич, это, кажется, по вашей линии...

Боголь. Доброта и красота -- вершина вершин человеческих добродетелей...Но куда же нам к зиме деваться? Об этом Джон Мур, кажется, не сказал ни слова...

Борис Наумович. Пожалуй, такой поворот событий явно не совместим с моим дальнейшим пребыванием на этих (разводит руки) благословенных янтарных берегах...Подамся-ка я в землю обетованную, тем более, Юля умоляет меня поехать с ней...

Игрунов. Что ни делается, все к лучшему, нас со Светланой давно зовут в Подмосковье... Оформим документы и...катись все к такой-растакой бабушке...

Людмила. Тем более, разных водоемов вы всегда там найдете в избытке...

Игрунов. Да там каскад водохранилищ, Волга, Ока, больших и малых речушек навалом, словом красота среднерусских просторов...

Боголь. А нам с Софьей податься некуда...Но ничего не поделаешь, сами себе такую жизнь построили и будем хлебать до конца (ссутулив плечи, уходи в сторону своей палатки)...

Людмила. Я останусь с вами, Софочка... Мне тоже податься некуда...

Борис Наумович. (Смотрит на Людмилу) Как это некуда? Я без твоих блюд зачахну, так что готовься сменить широту на более южную...

Людмила вытирает платком глаза, отходит озадаченная в сторону. Звучит музыка...

Борис Наумович. Света, глянь, кто к нам идет...

Появляется Попкинс -- одет с иголочки, высок, молод, но на лице печать озабоченности...На плече сумка...

Попкинс. (С акцентом) Здравствуйте, я пришел вам сказать, что не согласен с решением Думы. Это нарушение прав человека и вызов мировому общественному мнению... А где можно найти Светлану?

Светлана. Я здесь, Айвар, (подходит к нему и протягивает руку). Что же нам теперь делать?

Попкинс. Надо бороться. Если все спускать радикалам, можно распрощаться с нашей юной демократией, которая у нас и так хромает на обе ноги...Можете располагать мною по своему усмотрению. Сегодня я подал прошение об отставке ввиду отмены решения о предоставлении погорельцам, то есть вам, полагающегося жилья вне очереди... И незамедлительно объявляю голодовку... Вот только немного перекушу (озирается). Где тут у вас стол? (Подходит к столу и выкладывает из сумки снедь, бутылки вина и пива). Давайте все к столу, немного гульнем и -- зубы на полку...

Светлана. Спасибо, Айвар, за моральную поддержку, но мы решили больше не обременять своим присутствием твою славную республику. Мы уезжаем...Правда, не все, остаются двое -- писатель и его больная жена. Я прошу тебя оказать им посильную гуманитарную помощь, у них здесь никого нет и они больны и одиноки...

Попкинс. (Целует руку Светланы) Клянусь, Мильдой*, я сделаю все возможное, чтобы облегчить их участь. Как их фамилия?

Светлана. Боголь... Писатель сам был на баррикадах, хотя я ему не советовала туда соваться...Но он идеалист, верит всяким басням о равенстве и братстве народов...

Попкинс. Нет, он поступил, как сознательный граж... то есть как сознательный миг... но власти к нему, конечно же, отнеслись по-свински... Издержи бархатисто-песенной революции... Когда вы уезжаете?

Светлана. Сразу, как только оформим все документы...Вы благородный человек и мы вас будем помнить...

Попкинс. (В порыве) О, я не нахожу слов! Может, вы еще раз уделите мне время, чтобы посидеть в кафе...

Светлана. Нет, мой друг, расстанемся здесь, на лоне природы. Прощайте, рыцарь без страха и упрека! Каждый человек носит в глубине своего "я" маленькое кладбище, где погребены те, кого он любил... Я вам обязательно выделю на этом кладбище самое солнечное и самое зеленое место и каждую весну буду сажать там незабудки...

Попкинс. Прекрасно! Давайте за это выпьем и приступим к голодовке...Мне не терпится показать ИМ пример стойкости и самопожертвования латышских стрелков...

Картина четвертая.

На переднем плане чемоданы, узлы, целлофановые пакеты... Все готово к отъезду. Слева, в коляске Софья Петровна, рядом -- Боголь, в своей обычной одежде...На переднем плане Роман Иванович -- он складывает из своих картин костер...Трижды он приносит из палатки полотна и бережно укладывает в кучу.

Людмила. (Просяще) Дорогой Роман Иванович, послушайте меня...Умоляю, это минутное затмение и оно скоро пройдет. Перестаньте, вы все равно судьбу не обманите...