Прощальный поцелуй - [53]

Эллиот и Эбби дружно помотали головами и уселись на длинный и мягкий кожаный диван «честерфилд» напротив Клайва.

– Вы собирались выяснить, не могу ли я вам чем-нибудь помочь, – сказал Клайв, задумчиво поглаживая подбородок, как какой-нибудь государственный деятель при исполнении.

– Я расследую гибель Доминика Блейка.

– Как же, я помню это дело.

– Правда?

– В то время я был заместителем редактора отдела новостей в «Кроникл». И вся моя жизнь измерялась вехами сенсационных сюжетов. Примерно в то же время мы поженились с моей Конни.

– Так вы писали об этом?

– Эллиот, это было очень давно, так что я уж и не вспомню. Это было в шестьдесят первом, верно? Могу сказать вам, что тот год был очень насыщен новостями, так что всякие мелкие истории оттеснялись на задний план событиями международного масштаба. Кубинский ракетный кризис, залив Свиней. Я тогда толком не знал, то ли мне идти верстать номер газеты, то ли оставаться дома и начинать копать бункер на случай ядерного удара.

– А вы видели его фотографию вместе с Розамундой Бейли в «Кроникл» на прошлой неделе?

– Видел.

– Я говорил с отцом по этому поводу, и он сказал мне, что тогда ходили слухи, будто Розамунда была советским агентом.

– Я догадываюсь, откуда это могло исходить, – улыбнулся Клайв, принимая от Конни чашку чаю.

– Редакционные сплетни?

Клайв снова откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу так, что его тапочка закачалась на кончиках пальцев. Эбби отметила, что в комнате запахло бергамотом от чая «Эрл Грей».

– В шестидесятые большинство ведущих русских газет контролировалось государством. Один из главных игроков на информационном рынке в те годы, газета «Советская», напечатала список тридцати граждан Британии, которые, как там утверждалось, были советскими шпионами. Это была чисто пропагандистская акция, ее сочли подстрекательской и опасной, и вышел запрет на публикацию этих материалов в Соединенном королевстве. К нам даже приезжал представитель Министерства иностранных дел Джонатон Сомс – лорд Сомс в настоящее время, – который официально потребовал, чтобы мы оставили эту историю в покое.

Эбби взглянула на Эллиота и сказала:

– Я помню это имя. Я искала старые снимки Доминика из светской хроники, и на нескольких из них он был запечатлен вместе с Сомсом.

– Так вы считаете, что Доминик мог задействовать своего влиятельного друга, чтобы тот вмешался и защитил его подругу? – спросил Эллиот.

Десмонд покачал головой:

– Нет. «Советская» опубликовала тот список в 1962-м, уже после гибели Доминика. Насколько я помню, Розамунды там не было. А вот Блейк был в том списке.

Эбби явно была потрясена.

– Доминик Блейк оказался в списке шпионов?

Клайв пожал плечами:

– Как я уже сказал, кто теперь разберет, что было правдой, а что нет. Русские хотели, чтобы мы поверили, что в нашей правящей элите, в каждом секторе экономики, есть предатели. Они хотели дестабилизировать ситуацию в нашей стране.

– Так вы думаете, что Доминик мог завербовать Розамунду?

– Или она его. Если все это, конечно, правда.

Глава 17

Эбби нигде не могла найти свой купальник. Она не была уверена, что он ей понадобится, но на всякий случай она в поисковую строку Google ввела название отеля, которое дал ей Эллиот: на снимках он смотрелся достаточно шикарным, чтобы иметь свой бассейн.

Единственным подходящим купальником, обнаруженным в одном из ящиков комода, было крошечное розовое бикини, которое в последний раз она надевала в их с Ником медовый месяц. Она бы не хотела, чтобы Эллиот Холл увидел ее в этой штуке при каких-либо обстоятельствах, однако, понимая, что такси может приехать с минуты на минуту, она все же бросила бикини в свой чемодан на колесиках.

В дверь позвонили, и она, досадуя, вскинула руки. Так до конца и не застегнув змейку на чемодане, она с трудом потащила его вниз по лестнице, потеряв по дороге бутылочку шампуня и выпрямитель для волос.

Открыв дверь, она часто заморгала от удивления, потому что рассчитывала увидеть на крыльце Раджа, их местного таксиста.

– Джинни? Господи, а ты что здесь делаешь?

Ее золовка приглашения войти дожидаться не стала.

– Я послала тебе три эсэмэски сегодня утром, ты ни на одну не ответила. Я забеспокоилась.

– Забеспокоилась? – озадаченно переспросила Эбби. – Почему? Подумала, что я делаю какую-нибудь глупость?

Джинни бросила на нее испепеляющий взгляд:

– Вот именно! Например, забыла, что мы сегодня договаривались вместе позавтракать, – сказала она и положила на столик в прихожей пачку воскресных газет, которые принесла с собой.

Плечи у Эбби уныло поникли.

– Ох, Джинни! Прости меня. Телефон был на подзарядке, поэтому я не слышала сигналов. К тому же я все утро сновала по дому, как какой-то лунатик.

– Ладно, я ведь уже здесь, – сказала Джинни и, резко хлопнув в ладоши, добавила: – Все, пошевеливайся. Давай-давай! Если задержимся еще немного, там не будет свободных столиков. Сама знаешь, сколько сейчас народа в Виллидже.

Эбби подняла глаза на свою золовку и виновато заморгала.

– Я не смогу пойти с тобой. Изменились обстоятельства.

Джинни нахмурилась:

– Вот как?

– Я улетаю в Россию.

Подруга смотрела на нее, как на сумасшедшую.