Прощальный поцелуй - [52]

– С вами такое тоже бывало? – спросила она, почувствовав, что сказано это было от всего сердца, что он искренне поделился жизненным опытом, который, как оказалось, у них был очень похожим.

– Несколько лет тому назад я был помолвлен. – Он вздернул плечи: – И чему вы удивляетесь?

– И что же произошло?

– Я свалял дурака. Я изменил ей.

– Хмм, – неодобрительно протянула Эбби.

– Случилось это за несколько недель до свадьбы, я чувствовал себя загнанным в угол. Она мне этого не простила и уехала, вернулась в Аргентину. Сейчас я сожалею об этом. Сожалею о своем эгоизме, который вышел мне боком, потому что в итоге я потерял человека, который действительно много для меня значил. Больше я так уже никогда не поступлю.

– Ох уж эти мужчины! – пробормотала Эбби.

– Вы этой ночью рассказывали мне о Нике.

– Он тоже мне изменил.

– Я знаю.

Эбби не хотелось бы услышать, что еще она поведала ему вчера, поэтому она умолкла и стала сосредоточенно смотреть под ноги.

Оставив позади Барнс, они прошли через Мортлейк по направлению к Кью. Дорожка местами была грязной, заросшей крапивой и одуванчиками, а местами – забетонированной, ровной. Несмотря на то что жила Эбби всего в нескольких милях отсюда, ходить здесь пешком ей никогда не доводилось, и Эллиот по пути показывал ей всякие местные достопримечательности. Место финиша знаменитой регаты, в которой участвовали команды Оксфорда и Кембриджа; Национальный архив; остров Оливера посреди Темзы, где, по преданию, однажды во время Гражданской войны прятался Кромвель. Ей нравилось, что он, так много зная, не держится высокомерно, бросая свои комментарии в пространство, а говорит с ней как с равной, отчего она чувствовала себя тоже умным и интересным собеседником.

– Люблю Лондон, – со вздохом произнесла Эбби, когда вдалеке показался громадный комплекс ботанических садов Кью-Гарденс.

– А почему вы уехали из Шотландии? – Он снова бросил на нее все тот же внимательный, изучающий взгляд.

– Я переехала в Лондон вместе с Ником после окончания университета.

– А вы ездите к себе на родину? Остров Скай – очень красивое место. Я как-то ездил туда полазить по скалам Куиллин – это было незабываемо!

– Это место больше не кажется мне родным домом, – сказала она, поддав носком сапога лежавший на дорожке камешек. – Мой отец погиб в автокатастрофе, разбился на мотоцикле, когда я была совсем маленькой, и моя мать с тех пор запила. Отсюда все мои знания про виски, – с горькой иронией заметила она. – Она заработала себе цирроз печени и умерла в то лето, когда я сдавала выпускные экзамены в школе.

– Поступать после такого в университет – это смело.

– Выбора особого не было, – сказала она, пожав плечами. – На первом курсе я на рождественские каникулы приехала в свой Портри, но все там показалось мне каким-то странным. Родственников на острове у меня не осталось, да и без мамы я не чувствовала себя там дома. Думаю, чувство дома теряется, если люди, которых ты любил, ушли.

Они продолжали идти молча. Эбби нравились установившиеся между ними легкие приятельские отношения. Было приятно не чувствовать себя одинокой и брошенной в воскресенье. В будние дни она могла справиться сама. После расставания с Ником она всю неделю работала допоздна, а субботы посвящала тому, что сама или с подругами ездила за покупками, выбираясь то в Вест-Энд, то Вестфилд, то в Уимблдон. Но по воскресеньям отсутствие Ника ощущалось особенно остро. Этот день люди, как правило, проводят со своими близкими и любимыми. И этот день она уже привыкла проводить одна.

Взглянув на Эллиота, она подумала, что уж он-то в выходные никогда не остается в одиночестве. У нее были серьезные сомнения насчет того, что резиновые сапожки, которые были теперь на ней, принадлежат его домоправительнице, а в голове крутилась мысль о том, сколько еще женщин надевали этот кашемировый джемпер, чтобы прогуляться с Эллиотом вдоль реки.

– Вот мы и пришли, – наконец сказал Эллиот, останавливаясь перед виллой с окнами, симметрично расположенными по обе стороны от входной двери в центре.

От дома Клайва Десмонда, стоявшего поодаль от реки, так и разило шиком и деньгами.

– Вы уже встречались с ним раньше?

– Пару раз. Он хороший приятель моего отца, – ответил Эллиот и постучал массивным дверным бронзовым кольцом.

Открывшая им пожилая женщина тепло поздоровалась с ними. Она представилась Эбби, назвавшись Конни Десмонд, а затем провела их в большой кабинет, окна которого выходили в сад, расположенный за домом.

Клайв Десмонд выглядел на свои восемьдесят с лишним. На нем были синие вельветовые брюки и рубашка в тонкую полоску, а также очки с полукруглыми стеклами, сползшие на середину носа. Он посмотрел на Эллиота поверх них и улыбнулся ему.

– Как поживаете, молодой человек? Боже мой, вы – вылитый отец в ту пору, когда мы работали с ним вместе! Как он там?

– Нужно сказать, что в данный момент он страдает от похмелья. Заявился вчера вечером и вытребовал у меня бутылку односолодового виски пятидесятилетней выдержки, которую сам же мне и подарил на мое тридцатилетие.

– Ха! На Эндрю это похоже. – Клайв засмеялся, откидываясь на спинку кресла. – Кофе? Чай? Что-нибудь покрепче? Уже ведь полдень. Почти. Так что можно.