Прощальный поцелуй - [51]

Он поймал ее взгляд и удержал его.

– Я был удивлен, что он так разболтался. Насчет Розамунды Бейли.

Эбби начала медленно пить красный напиток. «Кровавая Мэри» ей никогда особо не нравилась – создавалось впечатление, что пьешь холодный томатный суп, – но конкретно эта была хороша. Желудок ее сопротивлялся, но она продолжала глотать, пока стакан не опустел.

– Знаете, думаю, именно поэтому я так и надралась вчера, – наконец сказала она.

– Только не говорите, что отец опробовал на вас свои штучки. Его последняя секретарша уволилась из компании вроде бы из-за того, что он ущипнул ее за задницу. Он же клянется, что она случайно зацепилась этим местом за его запонку. Но в итоге обошлось без скандала.

– Нет, дело тут не в вашем отце, – тихо сказала Эбби. – А в том, что он сказал про Розамунду. Что она шпионка.

Эллиот подошел к варочной панели и начал поджаривать бекон.

– И вы думаете, что это не просто игра его воображения? – сказал он, посмотрев на нее через плечо. – Вы вообще читали ее колонку? Взгляды у нее и вправду левые.

– Но все равно она не коммунистка. И не шпионка.

– Отец не знает этого наверняка. Я попытался вытянуть из него побольше информации, пока вы скакали на диване, и он сказал мне, что больше о ней может знать Клайв Десмонд. Ему неприятно было признать, что сам он в действительности знает немного.

– А кто такой этот Клайв Десмонд?

– Он был редактором «Кроникл» в шестидесятые. А живет он сейчас в Кью. Думаю, нам следует съездить туда и навестить его.

Показывая свое несогласие, Эбби выразительно промолчала.

– Эбби, это наша работа. Если мы хотим выяснить, что произошло с Домиником, нам, возможно, придется раскопать какие-то неблаговидные факты, касающиеся его самого и его окружения.

В этом она вынуждена была с ним согласиться, хотя думать плохо о Розамунде ей ужасно не хотелось. После двух встреч с этой немолодой уже женщиной у Эбби сложилось впечатление, что она умная и одухотворенная. И она боялась разочароваться еще в одном человеке.

– Тогда, наверное, вам лучше будет связаться с ним самому, чтобы, по крайней мере, убедиться, что ваш отец под влиянием виски не наговорил ерунды.

– Уже связался, – сказал Эллиот, попивая черный кофе из чашки. – Я позвонил ему рано утром. Он сказал, что мы можем подъехать ближе к полудню, если это нас устроит.

– Мы?

– Бросьте, Эбби. Вторым по действенности средством борьбы с похмельем после «кровавой Мэри» является прогулка бодрым шагом.

– Эллиот, я в туфлях на трехдюймовых шпильках.

Он прошел через всю кухню и поднял стоявшую у двери пару поношенных зеленых резиновых сапожек «хантер».

– Это сапожки нашей Сандры, – сказал он. – Но я уверен, что она не будет против, если мы позаимствуем их ненадолго. А еще я подберу вам один из моих джемперов, который вы можете надеть поверх своего парадного платья. – Он подмигнул ей. – Если, конечно, вы не хотите, чтобы кто-нибудь догадался, что вы ночевали здесь.

– Так вам все-таки понравилась вчерашняя вечеринка? – спросил Эллиот, когда они, пройдя по тихим зеленым улочкам, свернули перед мостом Барнс-бридж налево и пошли по дорожке вдоль Темзы.

– Мне было весело. – Чувствуя приятное тепло солнечных лучей на своем лице, она улыбнулась. – У вас идеальный дом для подобных вечеринок.

– Поэтому я его и купил. Теперь я постоянно напоминаю себе, что в противном случае жил бы сейчас в какой-нибудь студии в Найтсбридже.

– Помню, что одной из причин, по которой мы купили наш дом в Уимблдоне, было то, что он прекрасно подходит для приема гостей. Он, конечно, крошечный по сравнению с вашим, но там большая кухня-столовая, и двери открываются прямо в сад. Однако мы прожили там три года, а ни одной вечеринки так и не устроили. Теперь уже, вероятно, и не устроим.

– Ну, все может быть.

– На самом деле у меня не то настроение, чтобы развлекаться.

– Значит, вчера вечером вам удалось искусно провести меня, – улыбнулся он.

– Мне необходимо было как-то встряхнуться. Поэтому я, наверное, и выпила столько вашего превосходного виски.

– Ничего этого не было бы, если бы не мой отец.

Наступила пауза.

– А как ваш развод? – помолчав, спросил Эллиот. – Расстаетесь полюбовно?

– Откуда вы об этом знаете?

– Вы сами сказали мне, что расстались с мужем. Еще за ланчем. – Он так внимательно посмотрел на нее, как будто боялся что-то упустить.

Эбби почувствовала, что краснеет.

– Я стараюсь об этом не думать, однако у меня это плохо получается. Я как-то справляюсь, но время от времени, даже когда – особенно когда – я занимаюсь чем-то рутинным, делаю покупки в супермаркете или иду на работу, я вдруг останавливаюсь из-за ощущения, что все изменилось. Что моя жизнь идет неправильно. Такое чувство, будто неожиданно появился какой-то фокусник – знаете, из тех, которых показывают по телевизору в разных эстрадных шоу, – и резко сдернул со стола скатерть, так, что тарелки и столовые приборы остались на своих местах: все вроде бы то же самое, но на самом деле все не так, все совершенно по-другому.

Эллиот понимающе кивнул.

– Это странно. Вот живешь с человеком, у вас устоявшиеся отношения. Делишься с ним абсолютно всем, вы с ним близки во всех смыслах, и вдруг – бац! – и ты его больше не видишь. Человек ушел, но он оставил такой отпечаток в твоей жизни, что ты никак не можешь от этого избавиться.