Прощальный поцелуй Греты Гарбо - [7]

Когда официант принес кофе, в зале появились Марго с Катериной. Последняя уже трансформировалась, к ней вернулись привычные горделивость и самолюбование. Сущая безделица — развод с мужем к завтраку был освоен и определен по шкале важности где-то между чисткой зубов и звонком адвокату.

Они сели за стол к Лионелле, но заговорить не успели, потому что в тот самый момент на завтрак пришел Григорий Шмельцов. Он был отрешен, элегантен и, судя по тоске в припухших глазах, старался избежать ненужных контактов. Оглядев зал, Григорий выбрал самую безлюдную часть и, не удостоив взглядом ни одного из присутствующих, ограничился одним общим кивком.

Все, что происходило тем утром в ресторане отеля, было занимательным. Следующим в ряду событий стало появление красивого мужчины лет сорока, одетого с небрежной, но продуманной светскостью. Вел себя он в этом же стиле: всех видел, многих знал, однако никого не выделял для общения. Рассеянно оглядевшись, сел за свободный столик и уткнулся взглядом в окно.

Те, кто знал Кирилла Ольшанского (а это был он), с интересом наблюдали за ним. Особенно женщины, они всегда выделяли его, где бы он ни был.

Быстрые официанты сновали по залу, Шмельцов ел молочную кашу, Ольшанскому принесли кофе и сок.

— Интересно, чем все это закончится, — пригнувшись к столу, доверительно пробормотала Марго. — Я имею в виду убийство.

— Шмельцов давно притягивал к себе неприятности, — заметила Катерина и, взглянув на Баландовскую с обидой, сказала: — Ты не рассказала мне об убийстве.

— Тебе было не до того, — ответила Лионелла.

— Видела труп?

— Следователь попросил не слишком распространяться об этом, — сказав так, Лионелла покривила душой, ни о чем таком он ее не просил.

Но едва вспомнив о следователе, она увидела его самого.

— Прошу прощения… — Фирсов повернул мощную шею, оглядел сидевших за столиком дам и остановился на Лионелле: — Нужно поговорить.

— Сейчас? — удивилась она.

— Жду вас в баре. Приходите туда, как только позавтракаете.

Фирсов удалился. Теперь стало заметно, какой сокрушительный эффект произвело его появление. В зале сделалось тихо, и все взгляды были обращены на Лионеллу.

Она же думала лишь о том, что допустила непростительную промашку с платьем, которое не вписывалось в текущую мизансцену и ситуацию в целом. Прервав завтрак, Лионелла поднялась к себе в номер и переоделась в другое платье — приятного серого цвета в белый горошек.

Когда она вошла в бар, сразу увидела следователя, поскольку не заметить его большую фигуру не представлялось возможным. Он сидел на высоком табурете за стойкой и пил кофе, судя по размерам мизерной чашки — эспрессо.

— К счастью — отель маленький, — сказал Фирсов тихо, но внятно.

Лионелла услышала его издали и подошла ближе:

— Вы это к чему?

— В баре никого нет кроме нас и бармена. Сок или кофе?

— Стакан минералки.

Бармен поставил перед ней стакан минералки, после чего удалился.

— А я вот с чашечкой кофе… Спать еще не ложился. — Фирсов нехотя улыбнулся, показывая всем своим видом, что с ним можно держаться откровенно и просто. — Надеюсь, вы поняли, это не допрос…

— Что вам нужно?

— Информацию об одном человеке.

— С чего вы решили, что она у меня есть? — сдержанно поинтересовалась Баландовская, испытав при этом чувство, похожее на досаду. — Мне кажется, в вашем ведомстве можно отыскать информацию на любого из нас.

— Вы дружны с Кириллом Ольшанским?

— Настолько, что на завтраке он даже не поздоровался.

— У него есть все основания для подобной забывчивости. Мы с ним попрощались сорок минут назад.

— О чем говорили? — спросила Лионелла.

— Ждете, что все вам расскажу?

— Нет.

— Тогда зачем спрашивать?

— Что ж, давайте эту тему оставим… — Лионелла дала понять, что готова принять любое его решение, если оно продиктовано интересами следствия.

Следователь задал новый вопрос:

— Ольшанский — это псевдоним? Ведь он, кажется, художник?..

— Это настоящая фамилия Киры.

— Киры? — Фирсов склонил голову набок, словно прислушиваясь.

— Кирилл… Кира… Друзья зовут его так.

— Режиссер Ефим Ольшанский никем ему не приходится?

— Кирилл — его внук, — сказала Лионелла.

— Вот оно как!

— Мир тесен.

— Не терплю бессмысленных фраз.

— Еще их называют крылатыми, — усмехнулась она. — Иногда банальные фразы звучат откровением.

— Вернемся к затронутой теме. Ефим Ольшанский был заметной фигурой в советском кинематографе и, кажется, состоятельным человеком. Отпрыски таких людей рождаются с золотой ложкой во рту.

— Отец Кирилла погиб молодым. Так что наследство дед оставил ему.

— Деньги?

— Не только. Кроме денег — три московские квартиры, дача с двумя гектарами земли и прочие ценности.

Оживившись, Фирсов полюбопытствовал:

— Что подразумевается под прочими ценностями?

— Во-первых, драгоценности Инессы Ольшанской.

— Она была великой актрисой.

— Великой актрисой и второй женой великого режиссера. Кирилл, кстати, не ее внук.

— Вы сказали — во-первых… — следователь говорил отчетливым, ясным голосом.

— Что? — не поняла Лионелла.

— Драгоценности жены — это во-первых.

— Мутная история. Большая часть ювелирных украшений исчезла еще до смерти Ольшанской. Между тем она владела редкими сокровищами.