Проша - [4]

«Видно, местность подействовала!» — подумала Сеня. Брата она не то, чтобы недолюбливала — просто у них было мало общего. Трудно было найти существ, столь близких и столь непохожих… Сеня была живая, вспыльчивая как огонь — мгновенно загоралась и так же быстро гасла. А Костя редко выказывал свои истинные чувства — казалось, что он не живет, а тлеет, прозябая в каком-то сумрачном полусне. Его невозможно было вывести из себя, по крайней мере ближайшим родственникам это не удавалось. Он отмалчивался, согласно кивал в ответ на любую ругань, даже самую несправедливую, и только спешил поскорее смыться к своему компьютеру. Впрочем, эта черта их, пожалуй, объединяла: оба жили в своем собственном мире и не желали пускать в него никого — в том числе близких…

Мама иногда, смеясь, звала их отшельниками, а Костю и вовсе странно: «Вещью в себе». Что это за вещь такая Сеня не знала, но догадывалась, что нечто не очень приятное. Наверное маме хотелось, чтобы её дети больше походили на обыкновенных детей — шалили, смеялись… дрались, наконец! А не прятались по углам детской: одна — уткнувшись в книжку, другой — в экран компьютера…

Да, конечно маме хотелось, чтоб её сын был нормальным парнем веселым, общительным… Чтобы двойки приносил и разбивал мячами витрины — и пускай за них платить бы пришлось! Конечно, это она только так говорила, подозревала Сеня, — потому что если б Косте вздумалось на самом деле расшибить витрину мячом, ему бы дома не поздоровилось!

Впрочем, маму не слишком радовала и дочь. Уж больно мечтательная! «Все витаешь в облаках?» — вопрошала мама, сокрушенно покачивая головой, когда видела как её дочь валяется на диване, обложенная горой книг, и широко раскрытыми глазами глядит в потолок.

Брат с сестрой догадывались, что родители не разделяют их увлечений и вообще от них не в восторге, и отвечали им той же сдержанностью. И все теснее смыкался круг отчуждения, все меньше тепла дарил домашний очаг…

И все же, и все же… Как же они любили своих родителей! И как мечтали, чтобы в один прекрасный день этот замкнутый круг вдруг взорвался, и вся непроявленная любовь и нежность друг к другу вырвалась на свободу…

И когда Костин велосипед птицей порхнул в распахнутую калитку и родные мамины руки подхватили Сеню, а теплая прядь маминых темных волос упала ей на глаза, она вздрогнула и как будто вышла из оцепенения. Прижалась к маме, жалобно всхлипнула, слезы выступили на глазах…

— Доченька, что с тобой? Что ты, милая?

Мама спешила в дом, обнимая Сеню за плечи. Не так давно она ещё носила её на руках… Вот и кровать — ещё не знакомая, вот и ватное одеяло — свое, из дома… Сеня жалась к нагретой стене, занавешенной тканым ковриком — её комнату обогревала задняя стена печки. Она ведь и дом-то как следует не оглядела… а ведь интересно! Глаза у неё слипались.

— Ну что? Голова не кружится? — мама с тревогой вглядывалась ей в лицо. — Больше не тошнит?

Сене волей-неволей пришлось рассказать о своем падении — уж больно вид у неё был нездоровый. Только в своем пересказе открытый люк она заменила камнем, о который якобы с разбегу споткнулась. Люк вполне мог довести взрослых до инфаркта!

— Ничего, мамочка, все прошло, не волнуйся!

— Ладно, родная, спи! — мама склонилась над ней совсем низко и поцеловала в прохладный нос. — Завтра поищем врача. Говорят, здесь в поселке где-то поблизости врач живет. Ну все, до завтра.

— Спокойной ночи, мамочка! — прошелестела сонным голосом Сеня, хотя до вечера было ещё далеко — её сморило тепло натопленной комнаты. И когда мама уже прикрывала дверь, еле внятно позвала. — Погоди, мам…

— Что, миленький? — мама Леля вернулась к кровати и присела на край.

— Мам… неужели мы теперь дачники?! — Сеня вдруг расплылась в улыбке.

— Ничего не поделаешь… дачники! Надо здесь приживаться. Условия, конечно, не ахти, но зато не слишком дорого… Вот. Дачники-неудачники! мама вдруг рассмеялась и глаза её засветились теплым чудесным светом.

Глава 2 ЗАБРОШЕННЫЙ ДОМ

Ночью Сеня проснулась в слезах. Ей приснилось, что она провалилась в открытый люк и тонет в бездонном колодце, старается выбраться, цепляясь за проржавевшие металлические перекладины лестницы, но пальцы скользят, а в отверстии наверху появляется чья-то темная голова и слышится гулкий хохот. А потом крышка люка со скрежетом закрывается, свет гаснет и Сеня остается в кромешной тьме одна-одинешенька… Только слышится где-то рядом мерное журчанье воды.

Поняв, что это был страшный сон, девочка села в кровати. Все ещё всхлипывая, утерла слезы, прислушалась. В самом деле, как будто что-то журчит! С крыши в бочку под окном по желобку стекала вода, ровно и мерно журча. Капли стучали в стекло… Дождь!

Сеня соскользнула с кровати, подбежала к окну. Деревянный крашеный пол холодил босые ступни и от этого сон как рукой сняло. Она осторожно приоткрыла занавеску… всполох света разорвал темноту и чуть погодя раздался рокочущий удар грома — шла гроза. Она приближалась! Молнии били влет одна за другой, освещая сад неестественным фантастическим светом. В грозном рокоте грома слышалась явная угроза.

У неё дух захватило! Перед ней — вовсе не обычная дачная местность… Перед ней открылся неведомый мир, манящий, загадочный, — мир, в котором нет ничего невозможного! Мир, в котором живут существа, не жалующие обыденность, быть может, древние как сама земля…