Прорыв начать на рассвете - [6]
– Старшина, надо уходить. – Губан наконец справился с лентой, вставил её в приёмник и передёрнул затвор МГ. – Что там с конём?
– Ранен. Наверно, придётся бросить.
– А Седнева? – тут же спросил Губан.
– С Седневым нам не уйти.
– Я его понесу, – сказал Губан.
– Ты, Михась, понесёшь мешок, – сухо приказал старшина. – А я возьму твой пулемёт. Иванок – остальное оружие и коробки с лентами. Это сейчас нужнее.
Старшина взял коня за уздечку и провёл ещё шагов пятьдесят. Конь то вырывался из рук старшины, то тянул к нему свою дрожащую губу и толкал головой в плечо.
– Больно тебе, милок… Всё, ребяты, конь нам больше не помощник. Давай, Михась, твоего чёрта рогатого. Пора уходить.
Они торопливо разобрали оружие. Надели лыжи. Иванок приподнял уже закоченевшее тело Седнева, вытащил из-под него второй ППШ и сумку с дисками и сказал тихо:
– Ну, дядька Ефим, прощай. Некогда нам хоронить тебя. Вороны тебя похоронят.
– Пойдём, пойдём, – заторопил его Губан.
– Надо попрощаться, – рассудил Иванок и провёл ладонью по лицу убитого. – Холодный уже.
– Что, боишься, что живого оставим? – уже на ходу, хакая от тяжести пулемёта, сказал старшина Нелюбин. Только теперь он почувствовал вернувшуюся в подреберье тупую ноющую боль.
– Тётка Устинья спросит, что да как… Ей надо всё рассказать.
Ночью обоз ушёл по наполовину прочищенной дороге в глубину Красного леса. Где-то в этих местах, как говорили старики, он переходил уже в другой лес, в Чёрный.
Воронцов разделил отряд на пять групп. Одна ушла с обозом. Четыре остались в заслоне на четырёх завалах, которые они успели устроить с севера, северо-западной и северо-восточной стороны.
И вот они, пятеро, с пулемётом и двумя миномётами, затаились на северо-западном завале, откуда, по их предположениям, и должна была начаться первая атака.
– Владимир Максимович, я вас вот о чём давно хочу спросить, – сказал Воронцов, укрываясь второй шинелью, которую он захватил из землянки. – На нашу страну напала германская армия. А мы воюем с людьми, которые в основном говорят по-русски. То этот шкурник Кузьма со своими дружками, то казаки атамана Щербакова, то эти, в красноармейской форме.
Турчин, стиснув зубы и прикрыв глаза, молчал. Но Воронцов знал, что подполковник не спит.
– А свои хотели расстрелять.
– Эта война по своим масштабам и жестокости превзойдёт многие предыдущие. И судьбы множества людей она сломает, как соломинку. Миллионы будут похоронены вот в этих снегах. А что касается войны со своими… Самая трудная война, самая кровавая схватка – это схватка со своими единокровными. Потому что в ней, как правило, не бывает победы и победителей. И в такой войне, даже если выживешь, то погубишь душу. Вот вся цена такой победы. Вся суть её. И потом: такая война не кончается победой, в один день.
– Вас послушать, товарищ подполковник, получается, что и в нашей Гражданской победителей не было? И героев не было? А Чапаев? А Будённый?
Турчин сдержанно засмеялся. И сказал:
– А знаешь, Курсант, я тебе дам вот какой совет: пусть у тебя перед глазами стоят не те подонки, которых прудковские мужики искромсали топорами, а те две девочки, которых, слава богу, удалось отбить живыми. И пусть это видение укрепляет тебя всякий раз, когда твоё сомнение начнёт мешать твоей уверенности нажимать и нажимать на курок. Мы, Курсант, солдаты. Всего лишь солдаты. Солдат, который слишком глубоко начинает размышлять о смысле войны, очень скоро перестаёт быть хорошим солдатом. А ты хороший солдат. Береги в себе пока именно это. Настанет другое время, разбуди в себе другое. Только момент не пропусти. Жизнь меняется. Порой стремительно. И то, что ещё вчера было востребовано, сегодня уже может оказаться не просто ненужным хламом, а опасно ненужным. Сегодня мы – солдаты. И завтра тоже. Но конец наступит и этому.
– Солдаты должны драться на фронте. А мы где? За что мы дерёмся? Приказы каких генералов и каких штабов исполняем мы?
– Если мы спасём хотя бы часть этих людей, которые ушли в лес, то лично я буду вполне удовлетворён. Ты думаешь, Родина – это только территория, земля? А ты не думал о том, что вот эти люди, отход которых мы должны теперь надёжно обеспечить, и есть наша Родина?! Там старики – наши отцы. Там женщины – наши матери, сёстры и дочери. Невесты. Да, и об этом ты должен думать… Война рано или поздно закончится. И тогда наступит мирная жизнь. Люди вернутся на свои родные пепелища. И тогда они начнут не только отстраивать свои жилища, но и рожать детей. Когда на войне гибнут солдаты, вроде нас с тобой, это почти естественно. Конечно, лучше для любой армии и страны, если погибнет меньшее количество солдат. Но и в этом малом количестве жертв могут быть наши с тобой жизни… Плановые потери. Есть такой термин в штабных документах. Судьба солдата на войне – убивать или быть убиту. А вот их, ушедших в лес, мы должны отвести от гибели любой ценой. Потому что для новой жизни они нужны больше, чем мы. Ну что, давай попробуем уснуть? Мне скоро заступать на пост.
И в это время в стороне дороги пронзительно крикнула сова.
– Слыхал? Это Кондратий Герасимович голос подаёт, – обрадовался Воронцов.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Что остаётся делать солдату, когда он оказывается один на один со своей судьбой, когда в него направлено дуло автомата и вот-вот автомат лихорадочно запрыгает в руках немецкого гренадера? А что делать генералу, командующему армией, когда обстоятельства, хитрость противника и недальновидность вышестоящих штабов загоняют его в такое же безвыходное положение?
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.