Прорыв начать на рассвете - [26]
Глава шестая
На первое задание Радовский отбирал людей сам. Необходимо было перекрыть одну из лесных троп, по которой осуществлялась связь окружённых с партизанами и по которой, как сообщала разведка, перебрасывались в район Вязьмы из района Юхнов – Климов Завод грузы.
Он построил взвод, проверил экипировку и оружие. Ещё засветло группа подошла к деревне, занимаемой небольшим немецким гарнизоном. Взводом пехотинцев командовал лейтенант. Он уже был оповещён по рации об их прибытии и потому без лишних слов проводил прибывших на тот беспокойный участок, где накануне разведчики снова наблюдали движение русских.
Тропа уходила на северо-запад. Выныривала из одного лесного массива, тянулась через луг, по редколесью и исчезала в другом. По характеру оставленных следов, натоптанному смёрзшемуся снегу можно было понять, что тропой пользовались регулярно, в течение полутора-двух недель, не меньше. Выпадал снег, закрывал следы, заваливал тропу, но её вскоре натаптывали снова.
Радовский спросил лейтенанта, почему его солдаты не открывали огонь? Тот ответил, что русские появлялись только ночью, что дежурный пулемёт пристрелян по тропе, что огонь регулярно ведётся, но результатов пока, к сожалению, нет.
«Вояки…» – подумал Радовский, осматривая позиции гарнизона. Несколько пулемётов были установлены в каменных фундаментах домов. Зенитная мелкокалиберная пушка торчала раструбами стволов над высокой снежной бровкой. Зенитчики сняли крышу с крайнего дома, разобрали потолок и подняли до середины оконных проёмов пол. Установка, таким образом, располагалась на возвышении. Стрелки имели прекрасный обзор и могли вести прицельный, сосредоточенный огонь как по воздушнымцелям, так и по наземным. Сруб по периметру засыпали снегом. С тыльной стороны к нему вела хорошо прочищенная тропинка. Солдаты размещались на квартирах в тёплых крестьянских домах. Дежурили только пулемётчики и зенитчики. Если учесть, что происходило вокруг, то у лесного гарнизона была не жизнь, а рай…
Радовский осмотрел переход, позиции немцев, поговорил с пулемётчиками и понял, почему здесь до сих пор не подстрелили ни одного обозника: немцы побаивались, что, если они попытаются воздействовать на тропу, их в ответ тут же начнут вытеснять из обжитой деревни, выбьют атакой или по-тихому вырежут в одну из первых же ночей, как это уже не раз случалось с другими такими же немногочисленными гарнизонами. Да и артиллерийская позиция, замаскированная на той стороне, грозила обстрелом в любую минуту. Все цели у них хорошо пристреляны. Снарядов у русских мало, но каждый ляжет точно в цель. «Перемирие» удерживало от крайних мер и тех, и других, и всем оно было выгодно.
Но теперь обстоятельства резко изменились.
Радовский знал, что немцам в этой операции доверять можно только то, что они в любом случае выполнят превосходно. Он приказал произвести пристрелку зенитной пушки по тропе, передвинуть один пулемёт ближе к лесу, другой замаскировали прямо на чистом месте, на лугу, в окопчике.
– Огонь откроете по моему сигналу, – сказал Радовский лейтенанту. – Вначале оба пулемёта, а потом – скорострельная пушка. Прекращение огня – тоже по моему сигналу. Ваши люди должны прекратить огонь одновременно и сидеть, ждать. Ни в коем случае не покидать позиций. Всё остальное сделаем мы.
Радовскому нужны были пленные, чтобы выяснить местонахождение партизанской базы, откуда в окружённую группировку перебрасываются грузы. Необходимо было одним махом решить обе задачи: покончить с партизанами и захватить склад. 5-я танковая дивизия испытывала большую нужду и в медикаментах, и в продовольствии. И командир дивизии намекнул ему, что, если удастся захватить склад, это будет расцениваться повыше, чем просто ликвидация партизан. Эта тропа была тропой переброски под Вязьму именно грузов с медикаментами и перевязочными материалами. Об этом Радовский знал точно. От своего агента. «Вот и проверим, – подумал Радовский, – насколько верна информация Профессора».
Когда немцы перенесли пулемёты на новые позиции, Радовский лёг к одному из МГ, окоп для которого был отрыт прямо в поле, и проверил пристрелку.
– Держи ленту, – приказал он по-немецки пулемётчику. – Видишь ёлочку возле пня?
Немец кивнул. Поднял к глазам бинокль. И снова кивнул.
Первой короткой прицельной очередью Радовский снёс верхушку деревца. Потом, такими же короткими, экономными очередями обрубил лапки.
– А теперь – под корешок! – крикнул он в азарте и нажал на спуск.
Немцы были в восторге. Первый номер не опускал бинокль. Радовский похлопал его по плечу и сказал по-немецки:
– Не сомневайтесь, коллега. В пятнадцатом году, под Августовом, я был лучшим в полку. – И после короткой паузы: – Вас тогда ещё не было на свете.
Лейтенант пригласил Радовского на квартиру – выпить по рюмочке в честь образцовой стрельбы из лучшего пулемёта Второй мировой войны.
– Как это будет по-русски, – смеялся немец. – Под корешка!..
– Под корешок, – поправил Радовский и напомнил: – Учтите, партизаны будут ехать на лошадях.
– Да, да, – сказал немец. – Я уже проинструктировал, чтобы огонь вели выше голов коней. Но, герр Старшина… – Немец поморщился. – Мы тоже вынуждены есть конину. Я запретил своим солдатам резать скот здешних жителей. Всё уже съедено, у крестьян остались одни коровы. Но им нужно кормить детей.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Что остаётся делать солдату, когда он оказывается один на один со своей судьбой, когда в него направлено дуло автомата и вот-вот автомат лихорадочно запрыгает в руках немецкого гренадера? А что делать генералу, командующему армией, когда обстоятельства, хитрость противника и недальновидность вышестоящих штабов загоняют его в такое же безвыходное положение?
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.