Прорыв из Хуфры - [17]

Она взяла меня за запястья и посмотрела так, что привела в еще большее замешательство.

- Вы трясетесь, как дерево в бурю, приятель. Что такое с вами? Вы что, хотите меня?

- Хочу, черт меня побери.

- Так давайте начнем.

Она легла на полотенце и подняла колено, продолжая курить.

Страшным усилием воли я поборол в себе дьявола и присел рядом с ней на корточки.

- Не сегодня, мой ангел, если только вы сами сможете перенести это.

И она отозвалась совершенно спокойно:

- Хорошо. Так чего же вам надо?

- Тэрка.

- Я же сказала вам, что он только что ушел.

- Он не мог здесь долго оставаться?

- А ему и не следовало. У него снова черная полоса. Когда Тэрк такой, единственное, что ему нужно, - это немного покоя, и он становится как ребенок. - Она заложила руки между ног. - У меня есть то, что доктор прописал. Одна верная вещь, которая каждый раз удерживает Тэрка на краю пропасти.

На мгновение я даже забыл, зачем приплелся сюда. Я подался вперед, сильно заинтригованный, и настойчиво спросил:

- Что же это с ним происходит, Берта? Что это такое, что постепенно убивает его, день за днем?

- А это очень просто, парень, - спокойно сказала она. - Ведь он убийца, разве нет?

Ее слова заставили меня отшатнуться, словно я получил сильную пощечину. И я медленно произнес:

- О чем это вы, черт возьми?

Она приподнялась, села и загасила сигарету в песке.

- Но вы же его лучший друг, разве не так? Разве он никогда не говорил вам, что случилось с ним там, во Вьетнаме?

- Ну конечно говорил.

- Да никогда, я же знаю. Пусть он делает, что хочет и как хочет. - Она взяла палитру, с полдюжины кистей и поднялась. - Если вам надо его видеть, то он на бое быков. А теперь проваливайте к чертям, мне необходимо поработать.

Она тут же принялась писать свою картину, сдерживая бешенство, а я повернулся и начал карабкаться по тропе наверх к ферме. "Ведь он - убийца, разве нет?" Ее слова непрестанно звучали во мне, и я никак не мог прогнать их, пока ехал обратно в Ивису.

* * *

Коррида начиналась в четыре часа, и мы успели вовремя, потому что сестра Клер, старавшаяся избегать задержек, настояла на том, чтобы мы немедленно поехали туда.

Арена для быков, Плаза-де-Торрос, в городе Ивиса - такая же, как и в большинстве других маленьких городов. Простой бетонный круг, не особенно элегантный на вид, но местных болельщиков интересовало только то, что происходило внутри.

Я купил билеты на теневую сторону, которые оказались довольно дорогими. Но жара еще не спала, и на солнечной стороне было бы совсем плохо. Я взял напрокат пару подушек, заплатив по двадцать пять песет за каждую, и мы прошли по ступенькам на трибуну.

Большой наплыв зрителей, как я и предполагал, еще не начался. Во-первых, туристский сезон еще только вступал в свои права, а во-вторых, программа предполагалась не очень интересная: средние быки и заурядные тореадоры.

Усадив сестру Клер на место, я пошел вокруг арены, держась ближе к барьеру. Но только зря потерял время и ни с чем вернулся назад, туда, откуда начал, как раз в тот момент, когда маленький оркестр грянул веселый марш.

- Никаких признаков его присутствия? - спросила она.

Я покачал головой.

- Не беспокойтесь. Еще есть время. Программа длится три часа.

Под аплодисменты публики появился президент арены со свитой и занял свою ложу. Тут же маленький оркестр заиграл веселый пасодобль "Девушка из Макарены", который всегда исполнялся на бое быков. Музыка эта - как нож в сердце для каждого истинного любителя корриды. Можно сказать, что смерть, там, на арене, ждет четырех часов, чтобы начать свой пир.

И вот ворота арены открылись и вышла процессия - впереди в ряд три тореадора, эффектные в своих вышитых шапочках и костюмах, а за ними бандерильеро и пикадоры верхом на лошадях. Истинное великолепие цветов, буйство красок. Потом процессия рассеялась, и тореадоры передали свои красивые вышитые плащи наиболее уважаемым зрителям, а взамен взяли простые боевые.

Наступил небольшой перерыв.

- Чего это они ждут? - нетерпеливо спросила сестра Клер.

- Сигнала президента, что можно начинать. Вы видите ворота на той стороне арены?

- Вон те красные двери?

Я кивнул.

- Тореадоры называют их "воротами страха". Сейчас вы сами в этом убедитесь.

Высоко и чисто прозвучал горн. Сразу же наступила тишина, и красные ворота распахнулись.

* * *

Бык выскочил из темноты, как мчащийся поезд. За его спиной развевались пестрые ленты. С разбега он остановился, упершись ногами в землю. Толпа взревела, а пешие участники представления бросились к быку, стараясь красными плащами отвлечь его от тореадора. И в этот самый момент раздался высокий пронзительный крик. Взглянув направо, я увидел Тэрка, который стоял на бетонном барьере, окружавшем арену, стараясь удержать равновесие.

- Эй, бычок, детка, к чертям этих недоносков, - вопил он. - Как насчет меня?

Спрыгнув с барьера на арену, он упал на четвереньки. Лента, стягивавшая его волосы, развевалась. Публика любила такие представления. Она начала аплодировать, а потом раздался всеобщий крик тревоги, словно из одного исполинского горла. Когда Тэрк бросился вперед, все люди вскочили на ноги. А он опустился на колени в нескольких футах от быка и обнажил грудь.