Пророки - [7]
А вдруг Исайю заговорить тоже она заставила?
Свиньи набросились на еду, Самуэль же все пытался выдернуть шип из груди и вытереть с него кровь. Потом замер, услышав в отдалении какой-то звук. Что это, крик? Или, может, трава шелестит? Он окинул взглядом деревья и внезапно заметил что-то. Опять тень? Выходит, она вернулась к нему при свете дня, решила напомнить о себе. Вопрос Исайи разбудил ее, и теперь она повсюду будет таскаться за ним. Матерям ведь вроде так и полагается — следить за каждым шагом ребенка, пока тот не вырастет, не породит новую жизнь и не начнет сам за ней приглядывать.
— Зай! Поди-ка сюда, глянь, — Самуэль указал на деревья.
Подбежал Исайя.
— Я так понял, извиняться за свои слова ты не думаешь?
— Я извинился. Ты не услышал просто. Глянь-ка! Глянь вон туда. Видишь? Шевелится.
— Что шевелится? Деревья? — рассеянно спросил Исайя, занятый совсем другими мыслями.
— Не-не. Та штуковина. Что за… Тень, что ли?
Исайя прищурился. Вдалеке вроде как и правда что-то колыхалось.
— Не знаю…
— Видишь, нет?
— Ага. Не пойму, что там такое.
— Пошли глянем.
— Ну да, а потом нас выпорют за то, что ошивались возле границы.
— Тьфу, — скривился Самуэль, но тоже не сдвинулся с места.
Несколько минут оба всматривались в деревья, росшие у самого края плантации, пока наконец черное не обернулось белым и из-за стволов не показался старший надсмотрщик Джеймс в сопровождении еще троих тубабов.
— Как думаешь, поймали кого? — спросил Самуэль, испытав странное облегчение оттого, что тень оказалась всего лишь Джеймсом.
— Говорят, по ушам понять можно, — отозвался Исайя, разглядывая Джеймса и его сподручных. — По тому, как мочки качаются. Но отсюда не видать.
— Может, просто дозором ходят. Не пора уже разве народ в поле звать?
— Вроде пора.
Не двигаясь с места, они смотрели, как отряд пробирается сквозь кусты и разросшуюся траву к хлопковому полю, растянувшемуся до самого горизонта так, что иногда трудно было понять, где заканчиваются белые хлопья и начинаются облака.
Пустошь постепенно пробуждалась к жизни. Из хижин выбирались на свет люди. Самуэль и Исайя гадали, кто из них с ними поздоровается. В последнее время по непонятным причинам жаловала их только Мэгги да еще пара человек.
Загудел рожок, и Исайя вздрогнул.
— Никогда, верно, не привыкну, — сказал он.
Самуэль обернулся.
— У кого голова на плечах имеется, тому и привыкать не нужно.
Исайя цыкнул.
— А то, может, ты счастлив тут, Зай?
— Иногда, — глядя ему в глаза, ответил Исайя. — Помнишь воду-то?
Самуэль вдруг заметил, что улыбается.
— Но вроде как для счастья думать нужно, а не только делать, — добавил Исайя.
— Что ж, тогда, сдается мне, нам нужно серьезно подумать.
Снова протрубил рожок. Самуэль обернулся на звук, прищурившись, поглядел в сторону поля и тут же почувствовал, как на спину ему легла ладонь Исайи. Твердая, теплая, она вроде как успокаивала. Всего мгновение — слишком короткое и все же слишком долгое. Исайя словно поддерживал его, толкал вперед, когда ноги отказывались шагать.
И все равно Самуэль повторил:
— При свете негоже.
Но Исайя не сразу убрал руку. И даже начал напевать что-то себе под нос. Как напевал, бывало, лежа ночами рядом с Самуэлем и гладя его по волосам, отчего тому всегда легче было заснуть.
Самуэль скривился, словно говоря: «Хватит уже!» Но сверкающий голос у него в голове произнес: «Исайя унимает боль. С Исайей всегда легче».
Мэгги
Мэгги проснулась.
Зевнула.
Прошептала:
— Могильник! Могильник распроклятый!
Вскоре пора будет вставать и идти в кухню, к которой ее приковали намертво, хотя никакой цепи на ноге и не наблюдалось. А все же Мэгги чувствовала, как невидимая цепь трется о щиколотку, слышала, как позвякивает она негромко.
Хоть Мэгги и бормотала проклятия про себя, посылала она их другим. Давно научилась ругаться тихонько, чтобы и душу отвести, и гнев на себя не навлечь. Такой вот у нее завелся тайный язык — в самой глотке, точно под тем языком, который всем дозволялось слышать.
Еще не рассвело, но Мэгги знала, что лишние минуты на соломенном тюфяке обойдутся ей дорого. У каждого из Галифаксов был свой — чуть менее или более жестокий — способ выразить свое неудовольствие. Немало она могла бы об этом порассказать.
Мэгги сползла с тюфяка и закатила глаза, заметив разлегшихся у ее ног собак. Да-да, она спала в закутке на заднем крыльце, вместе с животными. А все ж таки здесь была крыша над головой, к тому же с крыльца открывался вид на садик Рут Галифакс. За ним лежало поле, усеянное дикими цветами всех возможных оттенков. А уж синие были так хороши, что красотой бередили душу. За рядами деревьев, обозначавших границу поля, тянулся песчаный берег реки Язу. В реке этой в разрешенные часы плескался народ, а следил за купавшимися человек, чье имя Мэгги по определенным причинам больше не произносила. На другом же — таком далеком с виду — берегу реки деревья росли так тесно, что сколько Мэгги ни вглядывалась, никак не могла разобрать, что там, за ними.
Хотелось бы ей злиться на то, что ее отправили спать на крыльцо, считай, прямо на улицу. И на то, что постелью ей служил самодельный тюфяк из сена, которое принесли Самуэль с Исайей — Эти Двое, как она их звала. Но запах поля всегда ее успокаивал. К тому же, если уж выпало торчать в Большом Доме с Полом и его семейкой, лучше держаться от них как можно дальше.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
На маленьком рыбацком острове Химакадзима, затерянном в заливе Микава, жизнь течет размеренно и скучно. Туристы здесь – редкость, достопримечательностей немного, зато местного колорита – хоть отбавляй. В этот непривычный, удивительный для иностранца быт погружается с головой молодой человек из России. Правда, скучать ему не придется – ведь на остров приходит сезон тайфунов. Что подготовили героям божества, загадочные ками-сама, правдивы ли пугающие легенды, что рассказывают местные рыбаки, и действительно ли на Химакадзиму надвигается страшное цунами? Смогут ли герои изменить судьбу, услышать собственное сердце, понять, что – действительно бесценно, а что – только водяная пыль, рассыпающаяся в непроглядной мгле, да глиняные черепки разбитой ловушки для осьминогов… «Анаит Григорян поминутно распахивает бамбуковые шторки и объясняет читателю всякие мелкие подробности японского быта, заглядывает в недра уличного торгового автомата, подслушивает разговор простых японцев, где парадоксально уживаются изысканная вежливость и бесцеремонность – словом, позволяет заглянуть в японский мир, японскую культуру, и даже увидеть японскую душу глазами русского экспата». – Владислав Толстов, книжный обозреватель.
В основе нового, по-европейски легкого и в то же время психологически глубокого романа Алексея Поляринова лежит исследование современных сект. Автор не дает однозначной оценки, предлагая самим делать выводы о природе Зла и Добра. История Юрия Гарина, профессора Миссурийского университета, высвечивает в главном герое и абьюзера, и жертву одновременно. А, обрастая подробностями, и вовсе восходит к мифологическим и мистическим измерениям. Честно, местами жестко, но так жизненно, что хочется, чтобы это было правдой.«Кира живет в закрытом северном городе Сулиме, где местные промышляют браконьерством.
Юн Фоссе – известный норвежский писатель и драматург. Автор множества пьес и романов, а кроме того, стихов, детских книг и эссе. Несколько лет назад Фоссе заявил, что отныне будет заниматься только прозой, и его «Трилогия» сразу получила Премию Совета северных стран. А второй романный цикл, «Септология», попал в лонг-лист Букеровской премии 2020 года.«Фоссе говорит о страстях и смерти, и он ищет в них вневременной смысл, поэтому пишет отрешенно и сочувственно одновременно, а это редкое умение». – Ольга ДроботАсле и Алида поздней осенью в сумерках скитаются по улицам Бьергвина в поисках ночлега.
Новинка от Эмили Сент-Джон Мандел вошла в список самых ожидаемых книг 2020 года и возглавила рейтинги мировых бестселлеров. «Стеклянный отель» – необыкновенный роман о современном мире, живущем на сумасшедших техногенных скоростях, оплетенном замысловатой паутиной финансовых потоков, биржевых котировок и теневых схем. Симуляцией здесь оказываются не только деньги, но и отношения, достижения и даже желания. Зато вездесущие призраки кажутся реальнее всего остального и выносят на поверхность единственно истинное – груз боли, вины и памяти, которые в конечном итоге определят судьбу героев и их выбор.На берегу острова Ванкувер, повернувшись лицом к океану, стоит фантазм из дерева и стекла – невероятный отель, запрятанный в канадской глуши.