Пророк - [5]

Жерард очнулся дома от прикосновений материнских рук. Всё обошлось: единоверцы сами перепугались, когда господин Сумеречник пронёс через лагерь ребёнка с разбитой головой. Нападать больше не пытались.

После, замкнутый и молчаливый, Жерард часто садился в тени смоковницы в саду и размышлял. Единоверцы — чума для всего Мидгарда, они устроят светопреставление, которым его пугала старая нянька. Чтобы их остановить, Жерард обязан воплотить свой сон в жизнь — построить фонтан, найти трёх Норн, что слышат волю богов, и самому стать Духом огненным. Ради этого он постигал науки, ради этого готов был пойти на всё.

Эта жажда и гнала его в разгар ненастья в ненавистную часть города, обиталище черни. Второй год он ходил туда, рискуя потерять место в круге книжников и даже честь Сумеречника.

Холод пробирал до костей. Жерард плотней запахнул промокший и отяжелевший плащ, под которым прятал чёрную мантию книжника. Надвинул капюшон на лицо, хотя ночная темень и так скрывала внешность. Из подворотни вылез крупный детина с внушительным ножом. Не раздумывая, Жерард ударил его тростью. Выдвинулось потайное лезвие и с хрустом пронзило плоть. Лучший оружейник Эскендерии не подвёл — грабитель рухнул в лужу. Жерард переступил через него, гоня мысли прочь.

Кое-каким приёмам он обучился из древних, запрещённых трактатов, кое-что слышал от восточных мудрецов, но до цельной гипотезы дошёл сам: если не думать, что причинил вред, ничего с целительским даром не случится. Медитациями, дисциплиной ума и тела можно очиститься от сомнений. Выдворяя чувство вины на самое дно, а оттуда прочь из души, ты становишься осколком льда, холодным и прозрачным. Любая эмоция отскакивает от гладкой поверхности. Не оглядываясь на тех, кто остаётся за спиной, ты идёшь на ослепительный свет далёкой цели. Только она и существует в падшем в бездну безверия и хаоса мире. Мире, который молит о спасении! Главное — не потерять рассудок.

Прятавшиеся под скатами крыш бродяги, мокрые и растрёпанные, как воробьи по весне, провожали любопытными взглядами. Они слишком трусливы, чтобы донести в орден. Да и сколько здесь встречалось кутающихся в плащи людей? Магистры и студиозусы из семей побогаче, ясновидцы и медиумы — все направлялись в «Кашатри дэи». Небольшая питейная, которую держали переселенцы из Поднебесной, ютилась в нищей части города, как можно дальше от дозоров. Здесь подавали напитки из аниса и риса, от которых сметало с ног после первого глотка, курили опий, а некоторым, по знакомству и за щедрое вознаграждение, могли предложить нечто особенное.

За поворотом показалась неприметная дверь без вывески. Условленный стук: три коротких удара, один длинный. Отворил шкафообразный громила, окинул улицу придирчивым взглядом и пропустил Жерарда внутрь. Дохнуло едким дымом. В горле запершило, глаза заслезились, с трудом привыкая к тусклому свету. За низенькими столиками на устланном коврами полу сидели вельможи, купцы и спитая до черноты беднота, раздобывшая где-то денег. Вокруг суетились подавальщицы с узкими восточными глазами и оголённой грудью. У посетителей не хватало сил даже на приставания — они лишь смотрели.

К гостям, укутанным в дорогие плащи, относились с большим почтением. Подбежал расторопный распорядитель с зализанными назад короткими волосами, косоглазый, как и все местные работники. Отвёл в кабинку, отделённую от остального помещения непроницаемыми гардинами, и ушёл за хозяином. Жерард скинул плащ и развалился на подушках возле медной курильницы, которая служила ещё и светильником. Огонь в ней дрогнул, когда между гардинами показалась лысая голова Джанджи Бонга, хозяина.

— Доктор Пареда, весьма рад! Давненько вас не было, — улыбнулся и вошёл внутрь. Он едва доставал Жерарду до плеча, поэтому даже голову под низким пологом пригибать не пришлось. — Вам как обычно?

Жерард протянул ему клочок бумаги. Бонг опустился рядом, достал из-за пояса увеличительное стекло и поднёс записку к огню.

— Вы решили свести счёты с жизнью? — тонкие брови поползли кверху. — Не в моём заведении. Если тут обнаружат ваш труп, никакие взятки меня не спасут. Я не хочу болтаться в петле, как другие кабатчики.

Бонг всегда был непрост. Целитель, как и Жерард, разве что дар слабый, истраченный на глупость. С родины Бонга вышвырнули за продажу опиума, кампалы и прочих запрещённых снадобий, к которым люди быстро пристращались. В Эскендерии он стал осторожнее, а после гонений на собратьев по цеху — накачавшихся до остановки сердца кампалой студиозов и магистров находили тут часто — дул даже на воду. Ледяную.

— Я рассчитал дозу до грамма. Прошло достаточно времени с предыдущего сеанса. Моё тело восстановилось, но не отвыкло от нагрузок. Всё получится.

Жерард умел говорить вкрадчиво и красноречиво, так, чтобы ему верили, какие бы безумства он ни предлагал. Он не был рождён с этим даром, но освоил некоторые приёмы телепатии. Мало кто знал, что большинством ментальных техник можно овладеть, не имея родового дара — достаточно поставить цель и упорно к ней идти. На всё у Жерарда времени не хватало, но необходимое для работы он изучил досконально и тренировал каждый день.