Пророк - [41]

Воодушевившись его верой в меня и наше дело, я засучила рукава и взялась нагонять остальных по учёбе.

Рассеянный инженер Клемент учил нас математике, логике и черчению. По началу мало что получалось, я злилась и не могла усидеть на месте. Сложные домашние задания удавалось выполнять только благодаря Джурии. Она вечерами решала со мной задачи и помогала выводить чёткие линии сложных фигур на бумаге, раз за разом объясняя, что и как нужно делать и почему у меня не выходит.

Торми же от учёбы отлынивала, наплевав на осуждение Джурии и выговоры от Жерарда.

Для занятий с Шандором мы собирались либо в университетском парке, когда позволяла погода, либо в просторном зале женского корпуса, о котором договорился для нас Жерард.

Шандор учил нас гимнастике, показывал, как дышать правильно: сморкаться, кашлять, стонать, свистеть, задерживать дыхание — даже немного смешно. С упражнениями на силу я справлялась легко: отжаться, подтянуться или поприседать.

— Юная каспаша бекать как молодая самка оленя! — похвалил Шандор, когда я первая завершила пробежку вокруг парка и даже не запыхалась. Так приятно было размять кости, и погода стояла сухая, просто отличная!

— Мой друг говорил, что я скачу, как сайгак по пшенице, — вспомнился Микаш, и наше душе потеплело.

— Очень красивый сайкак, с улыбка небес, — усмехнулся Шандор, разглядывая моё лицо. Щёки запылали, впрочем, цвет моего лица отличался мало от моих запыхавшихся подруг. Они уже показались из-за поворота и преодолевали последние сажени шагом. Впрочем, запыхалась только Джурия, Торми как всегда цвела и пахла, не желая перетруждаться.

— Вам нужно больше тренировки и дышать, — он поводил возле своей груди ладонями, показывая глубокое дыхание.

— Зачем?! — заныла Джурия, прикладывая руку к боку. — Лучше гимнастикой для разума заниматься, а телесная оболочка — бренна, истлеет и рассыплется прахом в конце концов.

Мы дружно засмеялись. Но, думаю, каждому позволено иметь свои причуды.

Упражнения на гибкость стали моим кошмаром: не получалось даже до носков дотянуться, спина была как деревянная.

Мы занимались в зале, сидели на растленных на полу толстых покрывалах и пыхтели, пытаясь обхватить ладонями ступни. Одна Торми делала всё легко и непринуждённо.

— У каспаши мышцы как у воина и всадника, — Шандор подошёл и ощупал меня со всех сторон. — Нужно стараться чуть, каждый день по пяди. Попробовать массаж — я уметь, — он поднял большой палец.

— После двух лет странствий — неудивительно, — я пожала плечами, распрямляясь. Уже успела привыкнуть, что тела книжники касаются бесстрастно и для дела. — Не стоит, правда, я…

— Тогда картинка? Маленькая, красивая, как сайкак небес! — он распахнул рубашку на груди и показал переплетающиеся татуировки с изображением животных и рун.

Я передёрнулась и замахала я руками:

— Предпочитаю кожу чистой! Лучше массаж.

Шандор одарил меня лисьей ухмылкой.

Массаж оказался вовсе не так ужасен. Я лежала всё на том же цветастом шерстяном покрывале, пока Шандор разминал мои спину и плечи, втирая в кожу оливковое масло с добавлением ароматных эфирных масел: лаванды, шалфея, мелиссы, можжевельника и лимона.

— Запах тоже лечить: усталость, тоска, — рассказывал словоохотливый чужеземец, чтобы я расслабилась. — Больной пахнуть плохо.

— Запахи привлекают мужчин, — усмехнулась я, подрыгивая ногами от щекотки.

— Особенный женщина пахнуть особенно для особенный мужчина.

— И он сходит с ума, и видит то, что не видят другие!

— Да-да-да! — согласился Шандор, массажируя всё сильнее.

Сперва было больно, будто всё тело по косточкам разбирают, вытаскивают каждую мышцу и дробят. Несколько дней после я ходила как в тумане.

— Повторить? — спрашивал Шандор скорее из вежливости и отказов не принимал.

После нескольких сеансов полегчало, по крайней мере, спину уже не тянуло.

Сезар специализировался на истории, легендах и молитвах, но вместо этого учил нас за один взгляд охватывать целый разворот книги. Нужно было сосредоточиться, не проговаривать слова про себя, а быстро отыскивать главное. Мы заучивали наизусть огромные куски текста. Сезар просил выделить суть и передать её своими словами, чтобы удостовериться, что мы понимаем, а не просто зазубриваем.

Не получалось у всех примерно одинаково. Торми побаивалась Сезара, потому старалась. Джурие не давалось вычленение главного и запоминание его надолго, а не на пару дней. У меня всё происходило по настроению. В один день я была собрана и сосредоточена — получалось легко, а в другой дёргалась от любого шороха и витала мыслями в воспоминаниях и тревогах, не вникая в смысл.

Самыми любопытными занятием оказалось естествознание, которое мы изучали с Жерардом. Он говорил так, что заинтересовывался даже самый нерадивый. Показывал минералы и необработанные полудрагоценные камни: яшму, кошачий глаз, бирюзу, малахит и многое другое, рассказывал, как и где их добывают, какие у них свойства. Учил, как по кольцам на стволах деревьев определять, какая погода была в разные годы его жизни. Когда мы проходили металлы, он посыпал кусок камня порошком, и тот превратился в золотой самородок.