Пророчество - [18]

– Говори, – коротко велел он, всем своим видом давая понять, что обо всем догадался, но пока не врубился, что теперь должно произойти.

– Ну не в коридоре же!

Сергей сбросил измазанные в грязи ботинки, но куртку не снял. Прошел в кухню, уселся на табурет и в нескольких фразах обрисовал, что успел сделать и какой результат удалось при этом получить.

А потом так же лаконично изложил собственный план действий, который на этом этапе предусматривал участие Андрея и, что еще более важно, его жены Лидии.

– Вот оно как… – протянул Шпола, еще не вполне утрамбовав в голове неожиданную информацию и, главное, пока не зная, как ею распорядиться.

Горелому было понятно его состояние. Реализация плана на первый взгляд не выглядела проблематичной. Начальству, тому же подполковнику Зарудному, будет вполне достаточно, если опер Шпола доложит, что сведения о некой Олесе, которая промышляет чем-то вроде пророчеств, он получил оперативным путем. Потребовать от оперативника рассекретить стукача не сможет никакое начальство, даже официально приказать. Да и настоящий профессионал никогда не исполнит такого идиотского приказа.

Уже больше трех десятилетий из уст в уста передавалась легенда о начальнике Сумской областной полиции, назначенном на эту должность после увольнения с ответственного партийного поста в начале семидесятых. Неизвестно, кем был этот человек до того, как его «бросили на полицию», и кем стал впоследствии, потому что спустя полгода после этого очень странного назначения его без всякого объяснения причин отстранили, перебросили на какой-то другой, не менее ответственный участок работы. Не сохранился и созданный им уникальный документ – в архивах его нет, но время от времени находятся менты, которые своими глазами видели этот приказ, требовавший выдавать стукачам «удостоверение осведомителя». На самом деле ксива, которую, по мудрому замыслу начальства, должны были вручать тайным информаторам, называлась несколько иначе. А потребность в таком документе объяснялась в приказе следующим образом. Оперативный состав уголовного розыска получает из кассы определенные суммы якобы на оперативные расходы. Прежде всего на оплату ценной информации, полученной от добровольных внештатных сотрудников. Однако этих самых стукачей полицейское руководство никогда в глаза не видит. А факт их существования подтверждается только расписками, которые по большому счету не что иное, как филькины грамоты, которые могут быть написаны кем угодно. Поэтому возникает подозрение, что большинства информаторов вообще не существует в природе. Деньги же, выделяемые на оплату подобных услуг, используются оперативным составом на собственные нужды. Таким образом, учет расходования этих – не следует забывать! – государственных средств ведется неудовлетворительно. И раз уж такие затраты предусмотрены, предлагалось каждому стукачу выдать специальный документ с серийным номером, круглой печатью и вклеенной в него фотографией. Это позволило бы удостовериться, что информатор – реальное лицо, требовать от него отчета и, если его сообщения не принесли ощутимой пользы, лишать вознаграждения. Иными словами, новый полицейский начальник предлагал стукачам дважды в месяц обращаться в кассу управления – за авансом и зарплатой, как и обычные советские служащие. Более того, информация, не подтвержденная письменно с указанием номера удостоверения агента, не могла быть использована в оперативно-разыскной работе.

Понятно, что в полиции этот легендарный деятель надолго не задержался не благодаря этому своему новаторству. Подобная инициатива не могла получить одобрения, не прогулявшись по всем инстанциям. А в те времена и в той стране такие вещи хоть и рассматривались в Киеве, но окончательно утверждались или не утверждались в Москве. Без поддержки бюрократической иерархии в Советском Союзе такие вещи не проходили. Вот почему эта история так и осталась анекдотической легендой и вот почему ее припомнил сейчас Сергей Горелый.

Допустим, Зарудный и в самом деле не станет допытываться, где именно Шпола добыл контактные данные пророчицы по имени Олеся. Но как бы впоследствии ни развивалось это дело, женщина, которую они с Андреем уже успели окрестить конотопской ведьмой, – очень важный свидетель. Значит, рано или поздно будет проведена очная ставка между нею и потерпевшей стороной. Причем скорее рано, чем поздно. Или Зарудный, или кто-то другой из числа посвященных в обстоятельства дела поинтересуется источником информации. И тут стопроцентно всплывет фигура бывшего работника уголовного розыска Горелого, который не просто выжал из вдовы сведения, по какой-то причине скрытые ею от следственных органов, но и, скорее всего, действовал незаконными методами.

Да что там «скорее всего»! Любые подобные действия гражданина Горелого могут считаться незаконными. Ведь он, вчерашний заключенный, осужденный за взяточничество и злоупотребление служебным положением, не может иметь ничего общего ни с каким полицейским расследованием. Если, конечно, не является фигурантом уголовного дела.

Кто попустительствовал Горелому и делился с ним служебной информацией? Капитан Андрей Шпола.